Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Русская Земля наполнялась тревожными слухами. Если столичное московское общество хорошо знало Петра и происхождение его склонностей и реформ, то на далёких украинах государства народ этого ничего не знал, и потому, не зная что думать в связи с указами о перемене платья, бритье бород, торговле табаком, начинал верить сказкам и начинал бунтовать. Так случился уже упомянутый нами сильнейший бунт в Астрахани, распространившийся и по Волге. Это был единственный бунт, имевший своей главнейшей причиной «стоянье за веру». Его зачинщиками явились люди из разных городов России, не только из Астрахани, почему это восстание нельзя рассматривать только как местное. Вождями здесь были Яков Носов (из Ярославля), Артемий Анцыферов (из Москвы), Осип Твердышев (из Симбирска), Гаврила Ганчиков (из Астрахани), несколько нижегородцев. Как и везде по Руси, в Астрахани были возмущены приказами брить бороды, носить немецкое платье, принимать статуи, изображавшие разные аллегории в виде языческих божеств, а также новыми налогами и поборами (в частности — за бороды и за русские платья). В июле 1705 г. прошел слух, что русских девиц всех будут выдавать замуж за немцев, которых пришлют из Казани. Тогда и поднялось восстание. Был убит воевода Тимофей Ржевский и несколько царских чиновников. Восставшие стали посылать грамоты в окрестные города, к казакам. В грамотах говорилось: «Стали мы в Астрахани за веру христианскую (из-за) брадобрития, немецкого платья, табаку и что к церквам наших жен и детей в русском платье не пущали, а тех, которые в церковь Божию ходили, и у тех платье обрезывали... и всякое ругательство нам и женам нашим и детям чинили (что в самом деле было!)... и болванам кумирским богам они, воеводы и начальные люди, поклонялись и нас поклоняться заставливали... И мы о том многое время терпели и, посоветовав между собой, мы, чтоб нам веры христианской не отбыть... и напрасно смертию душою с женами и детьми вечно не умереть и за то, что стала нам быть тягость великая... против их (начальных) противились...»

В грамотах также указывалось на беззаконные поборы и на то, что в иных городах насильно ставятся на жительство в русские семьи немцы и чинят русским разные «утеснения и ругательства». Грамоты возбудили Терек. Там тоже вспыхнул бунт, перебили начальствующих. Но военной помощи астраханцам не прислали по той лишь причине, что терское казачество, находясь в окружении воинственных горских народов, не могло оставить жён и детей без защиты. Астраханцы меж тем овладели Красным и Чёрным Яром (с помощью тамошних жителей) и подошли к Царицыну. Без помощи Дона взять этот город было трудно. На Дон отправили гонцов с наказами, из коих видны цели восставших. Донским казаках предлагалось, «взяв боем Царицын, идти до Москвы, и по дороге брать города, а противников побивать до смерти, потому что Государь в Стекольном (Стокгольме) закладен в столпе, и на Москве управляют бояре, Бутурлин да Головин, и, пришед к Москве, проведать о том подлинно».

Вот ведь как простые русские люди не хотели, не могли поверить, что русскую жизнь разрушает и портит сам законный Царь!...

На Дону, кроме «старшины» (и то не всей!) вполне сочувствовали астраханцам. Пётр I, находившийся тогда в заграничном походе против шведов, был крайне напуган возможностью одновременного выступления астраханцев и донцов. Однако донские казаки были застигнуты как бы врасплох, оказались в тот момент не готовы, не собраны, не имели нужных вождей и не смогли поддержать астраханцев. Отправленный против последних фельдмаршал Б. П. Шереметьев с большим войском в 1706 г. подавил бунт, взяв Астрахань. В бою Шереметьев потерял 20 человек убитыми. В Астрахани казнил и замучил 365 человек, причастных к восстанию. При «розыске» выяснились многие разговоры бунтовщиков. Так, московский стрелец Иван Луковников о Петре говорил: «Какой он Государь благочестивый! Он неочесливый (нечестивый), полатынил всю нашу христианскую веру!» Другие говорили почти то же самое: «Не сила Божия ему (Царю) помогает, ересями он силён, веру христианскую обругал и облатынил, обменный (подменённый) он Царь. Все те ереси от еретика от Александра Меньшикова».

Но в следующем 1707 г. на восстание поднялся всё же и Дон! Явился главный его предводитель атаман Кондратий Афанасьевич Булавин. Главнейшей причиной восстания здесь был царский указ сыскать на Дону и вернуть на места в Россию всех беглых крестьян. Недовольны были казаки и другими утеснениями со стороны государства. Вообще Дон старался служить Государям Московским всегда верой и правдой, но сохраняя при этом относительную самостоятельность (вольность), с некоторыми своими особыми правилами и законами. Одним из таких было правило: «С Дона выдачи нет». Царское требование выдачи уничтожало и эту относительную донскую «вольницу». Поэтому как только полковник князь Юрий Владимирович Долгорукий с отрядом явился на Дон для сыскания беглых, против него и пошли булавинцы. С ними в бою Долгорукий потерпел поражение и был убит. «Старшина» стремилась сохранить верность Москве, но рядовое казачество всколыхнулось. Пожар восстания разгорался. Булавин пошёл за Днепр поднимать Запорожскую Сечь, рассылая при этом воззвания прямо-таки художественно поэтического стиля: «Атаманы — молодцы, дорожные охотники, вольные всяких чинов люди, воры и разбойники! Кто похочет с военным походным атаманом Кондратием Афанасьевичем Булавиным... погулять, по чисту полю красно походить, сладко попить да поесть, на добрых конях поездить, то приезжайте в черны вершины самарские!» В целом Сечь не пошла, но многие добровольцы из нее к Булавину присоединились. Он вернулся с ними на Дон и здесь стал рассылать призывы уже иного содержания, — «стоять за Дом Пресвятой Богородицы и за истинную веру христианскую и за благочестивого Царя» против князей, бояр, прибыльщиков и немцев, так как они «вводят всех в еллинскую веру и от истинной веры христианской отвратили»... Таким образом, хотя восстание Дона имело иные причины, чем были у Астрахани, но использовало (и довольно успешно!) и этот чисто духовный мотив стоянья за веру. Ряд тактических ошибок Булавина, а также то, что ему не удалось поднять с собой калмыков, запорожцев и Терек, привели к поражению восстания в 1708 г., правда, тоже только с применением значительных армейских сил, и с невероятной жестокостью по отношению к мирным жителям. Особенно эта жестокость относилась к жителям городков с преимущественно беглым населением, приставшим к булавинцам. Пётр I писал посланному на подавление князю Василию Владимировичу Долгорукому, брату убитого Юрия: «Оные (городки) жечь без остатку, а людей рубить, а заводчиков на колёса и колья, дабы тем удобней отбить охоту к приставанью к воровству людей, ибо сия сарынь (бунт), кроме жесточи, не может унята быть»,... «Необходимо расстрелять, как можно больше», «нужно так проучить эту публику (духовенство и верующих), чтобы на десятилетия вперед у них пропала всякая охота к сопротивлению». Чьи это слова? Это слова В. И. Ленина в его секретном письме членам Политбюро в 1921 г. Как похожи они на слова Петра I. У них общий источник вдохновения — міровое масонство.