Филип Шафф - История христианской церкви. Том 6. Средневековое христианство. От Бонифация VIII до протестантской Реформации 1294-1517 г. по Р. Х

"'Lea (И. 137) приводит случаи обвинения женщин, которым было 78, 80 и 86 лет. ""Lea, III. 8, 14, etc.

"®В Париже воду обычно просто вливали в рот. Использовали также масло и уксус. Количество

воды составляло от 9 до 18 пинт {1 пинта — около полулитра}. La Croix, Manners, Customs

and Dress of the Μ . Α ., Ν. Y. 1874, глава о наказаниях, pp. 407-433.

994Lea, III. 140-159.

в одеждах, которыми наши прародители прикрыли свою наготу, и в рубищах, которые в ранней церкви надевались в знак покаяния.

Аутодафе, последний акт инквизиторской процедуры, свидетельствовал о не­утомимости этого суда и одновременно демонстрировал всем присутствовавшим, что их может ждать по окончании земной жизни на вечном суде. Еретиков после инквизиторского суда выставляли на всеобщий позор 995и в первый раз офици­ально объявляли им об их приговоре. Церемониал происходил на общественных площадях, где за счет городских властей воздвигались платформы и сцены. Та­кие случаи считались праздничными. В назначенный день осужденные шли до площади процессией, которую возглавляли доминиканцы и другие лица, несшие зеленые и белые кресты, в сопровождении должностных лиц инквизиции. При­дя на площадь, они рассаживались на скамьях. Читалась проповедь. Народ и король, если он присутствовал, приносили клятву поддерживать инквизицию. Потом объявлялись приговоры. Нераскаявшихся еретиков передавали граждан­ским властям. На них надевали benitos, где были написаны их имена, и их везли на ослах к brasero, месту сожжения, обычно вне городских стен, где их предава­ли огню. Остальных еретиков отводили обратно в тюрьму инквизиции. Агенты инквизиции присутствовали на сожжениях и описывали их для истории религи­озного суда. Торжественные аутодафе обычно начинались в 6 утра и часто про­должались до самого вечера.

Теоретически, суд не выносил смертных приговоров. Древний обычай церкви и каноническое право запрещали это. Власть суда заканчивалась на том, что он передавал преступника светским властям. По древнему обычаю, вынося приго­вор неисправимому еретику, суд даже просил светское должностное лицо избе­гать кровопролития и проявить милосердие, но эта мольба была чисто формаль­ной. Государство хорошо понимало, каковы его обязанности, ведь если светское лицо не подвергало смерти еретика, осужденного духовным судом, то оно само наказывалось отлучением. Такие случаи не пересматривались. Никто не искал новых свидетельств и даже не спрашивал, на каком основании был вынесен приговор. Обязанностью светских лиц было привести приговор в исполнение, а не судить. Если человека объявляли еретиком, это было синонимом приговора к сожжению на костре. Однако инквизиция не только передавала еретиков госу­дарству, но, как признает даже Вакандар, иногда и сама выносила приговор сожжения 996.

Государство и церковь считали аутодафе столь почетным делом, что их посе­щали короли. Аутодафе устраивались в честь свадеб князей или их выздоровле-

" 5Описание auto см. в Lea, III. 214-224.

""Lea (III. 185 sq.) цитирует приговор Менсии Альфонсо, которую судили в Гвадалупе в 1485 г.: «Как член дьявола, она должна быть отведена на место сожжения, чтобы светские должност­ные лица городского суда могли казнить ее в соответствии с обычаем данного королевства». Павел III (1547) и Юлий III (1550) наделили клириков правом приговаривать к нанесению увечий и к смерти, когда власти, как в случае с венецианским правительством, медлили привести в исполнение церковный приговор. Вакандар говорит: «Некоторые инквизиторы, понимая бессмысленность слов ecclesia abhorret a sanguine, вообще забывали о них и смело принимали на себя всю полноту ответственности за свои приговоры. Инквизиция — это ре­альный суд, он зажигает костры... Ошибкой было бы утверждать, что церковь совершенно не участвовала в осуждении еретиков на смерть. Ее участие не было непосредственным и пря­мым, но, даже называя его косвенным, оно все равно было реальным и действенным» (р. 180). Этот же автор неверно представляет историю, когда объявляет, что ответственным за отноше­ние папы к ереси было законодательство Фридриха И (р. 211). Иннокентий III приговаривал альбигойцев к смерти задолго до появления «Конституций» Фридриха.

ния от болезни. Фердинанд имел обыкновение на них присутствовать. Когда Карл V посетил Валенсию в 1528 г., там было устроено публичное действо, в ходе которого 13 человек были казнены реально, а 10 — символически. В 1560 г. в честь брака Филиппа II с Изабеллой Валуа в Толедо устроили аутодафе, а в 1564 г., когда этот монарх был в Барселоне, в его честь устроили представление, в ходе которого были казнены 8 человек. Такие зрелища посещались королями до 1701 г., когда Филипп V подал положительный пример, отказавшись присут­ствовать на одном из них.

Последним человеком, казненным испанской инквизицией (26 июля 1826 г.), был школьный учитель Кайетано Риполл. Суд над ним продолжался почти два года. Его обвинили в том, что он деист и в своей школе заменяет слова «Ave Maria purissima» на «Восславим Бога». Он спокойно умер на виселице, повторяя: «Я умираю, примирившись с Богом и человеком» 997.

Но инквизиции было мало уничтожать еретиков. Она обратила свое внимание и на вредные произведения 998. В Севилье в 1490 г. Торквемада сжег большое количество еврейских Библий, а немногим позже, в Саламанке, сжег их еще 6000* Через десять лет, в 1502 г., Фердинанд и Изабелла приняли закон, запре­щающий печатать, ввозить в страну и продавать книги, не разрешенные еписко­пом или специально назначенными королевскими судьями. В 1521 г. Адриан велел представлять инквизиции все лютеранские произведения. С тех пор испан­ский суд решительно стоял на страже чистоты печати. Первый официальный индекс запрещенных книг, составленный университетом Лувена (1546), был одо­брен генеральным инквизитором Вальдесом и супремой. Его велели издать уже с дополнением. Это был первый Index Expurgatorius, напечатанный в Испании. Все копии Писания на испанском языке конфисковывали и сжигали. Жестокий закон 1558 г. приказывал карать книготорговцев, которые хранят или продают запрещенные книги. Им грозила конфискация имущества или смерть. Все биб­лиотеки Испании вплоть до XIX века подвергались строгому контролю инквизи­ции. О влиянии такой цензуры на испанскую культуру доктор Ли говорит: «Ин­теллектуальное развитие, которое в XVI веке обещало сделать испанскую лите­ратуру и образование самыми выдающимися в Европе, было остановлено и заду­шено. Искусства и науки были преданы забвению, а репутация, которую Испа­ния приобрела среди народов, метко отражена в распространенной поговорке, что Африка начинается уже на Пиренеях».

Общее количество жертв, которых испанская инквизиция предала огню и другим наказаниям, оценивают по-разному. Детальные статистические таблицы созданы только сейчас, но нет сомнений, что количество жертв было еще боль­шим. Историк Льоренте приводит следующие цифры. С 1480 по 1498 год, когда умер Торквемада, 8800 человек было сожжено живьем, 6500 — символически и 90.004 подвергнуто другим наказаниям. С 1499 по 1506 г. 1664 человека было сожжено живьем, 832 — символически и 32.456 подвергнуто другим наказани­ям. В 1507 — 1517 г., при кардинале Хименесе, 2536 человек было сожжено