Иен Барбур - Религия и наука: история и современность

2. Природа как сотворенная иерархия

Соединение аристотелевой космологии с христианским богословием сформировало средневековую картину мира. Земля в этой схеме считалась фиксированной центральной сферой, окруженной концентрическими сферами небес. Планеты, согласно теории Птолемея, описывают окружности, центры которых прикреплены к движущимся сферам; считалось, что небесные объекты, будучи совершенными и неиспорченными, могут использовать только идеальную форму, то есть круг. Геоцентрическая схема была легка для зрительного восприятия и соотносилась с общим опытом, говорящим о том, что земля тверда. Положение и назначение здесь совпадали. Уникальность человечества и его центральная позиция проявлялись и в пространственном расположении, и в значении; божественное, будучи более совершенным и всеобъемлющим, отделялось от сотворенного миропорядка как географически, так и метафизически. В рамках этой всеобщей структуры каждый объект — от самого большого до самого малого — имел свое положение и свое предназначение в иерархии действительности: Бог, планеты, ангелы, мужчины, женщины, животные, растения. Все занимало свое определенное место в составляющем единое целое всеобщем замысле. Этот мир подчинялся законам, но законам нравственным, а не механическим. Таково было средневековое понимание вселенной, которое науке нового времени предстояло поставить под сомнение.

Отношение к природе в средние века было весьма разнообразным. Иногда казалось, что духовное назначение настолько перевешивает временные взаимоотношения, что мир рассматривался как великая аллегория, а его основной тайной считалось религиозное значение, а не действия и их причины. Символическая интерпретация природы иногда произрастала из древних легенд, не связанных ни с какими фактическими наблюдениями. Порой (такое отношение было особенно распространено среди простонародья) природа представлялась вместилищем злых и демонических сил, подобно тому, как это было в эллинистическом мире. Необходима была длительная борьба для того, чтобы наука перестала ассоциироваться с магией, колдовством и астрологией. Для кого-то отношение к природе определялось в первую очередь тем, что она является творением Бога. Так, для св. Франциска природа была божественным таинством. Что касается Фомы Аквинского и его последователей, то убеждение в рациональности Бога способствовало их позитивному отношению к природе, которое, как мы увидим, косвенно влияло на развитие науки.

Представители средневековой мысли, в общем, были реалистами, поскольку считали, что мир реален, ибо его можно постигать, ощущать и понимать. Они допускали, что разумом можно разгадать истинное значение мира. И признавали, что природа предстает перед нами непосредственно и что она осознаваема нашим разумом. Цвет и тепло, любовь и цель считались неотъемлемыми характеристиками всего сущего. Возможность познания внешнего мира не ставилась под серьезное сомнение в отличие от современной философии со времен Декарта.

Наконец, природа рассматривалась как статичная, то есть считалось, что все виды были сотворены уже в их современной форме. В этом завершенном мире не могло быть никаких принципиальных новшеств, кроме деяний Бога. Однако в жизни каждого творения могли происходить внешние изменения и развитие, то есть раскрытие данных ему Богом потенциальных возможностей. Можно сказать, что основным образом природы был образ Царства — статичного, иерархичного, упорядоченного общества под властью Господа.

3. Богословские методы: разум и откровение

Для понимания последующего взаимодействия науки и религии мы должны вкратце остановиться на источниках, пользовавшихся авторитетом у представителей средневекового богословия. Схоластическая мысль основывалась как на разуме, так и на откровении, снова являя характерный синтез греческой философии и библейской веры. Для познания Бога служило как естественное богословие, так и богословие откровения. Любой человек может постичь природные истины с помощью самостоятельных сил разума. Истина откровения была явлена Богом через Христа и пророков и передается через Писание и предание, сохраненные церковью. Поскольку вся истина исходит от Бога, два ее основных источника должны согласовываться друг с другом.

В системе Фомы Аквинского разум — важная преамбула к вере. Он может установить некоторые богословские утверждения, в том числе существование Бога. Телеологические доводы ведут от свидетельств того, что у природы есть замысел, к идее существования Творца, который ее задумал. Космологические доводы ведут от представления о случайности мира к осознанию его необходимого основания, Первопричины всех следствий. Бог, по крайней мере отчасти, раскрыл себя в мире. Но для Фомы естественное богословие остается вторичным по отношению к богословию откровения и не является основным источником познания Бога в отличие от многих мыслителей XVIII века.5

Необходимость откровения, согласно Фоме Аквинскому, состоит в том, что самые важные богословские истины разуму недоступны. Можно рационально доказать существование Бога, но нельзя понять разумом Троицу и воплощение. Человек может узнать божественный план спасения только теми способами, которые изберет для этого Бог. Даже те истины, которые можно доказать философскими методами, для обычного человека более доступны через откровение. Поэтому вера —это, скорее, принятие истин, данных в откровении и основанных на авторитете церкви, нежели (как для протестантских реформистов) отношения доверия и обязательства, складывающиеся в прямых личных взаимоотношениях с Богом, познаваемым во Христе. Для средневековой мысли церковь — не только способ передачи божественной благодати, сообщенной через смерть Иисуса и через таинства, но также путь передачи божественной истины, сообщенной в учении Христа и передаваемой через ту непрерывную общину, которую Он избрал своим орудием.

Библия была лишь одним элементом в этой всеохватной системе мысли, и авторитет она приобретала лишь в интерпретации церкви. Кроме того, доктрина «уровней истины» в Библии допускала известную гибкость при аллегорическом толковании и поисках поэтического смысла. Поэтому Писание было лишь одной из проблем в конфликте между Галилеем и Католической церковью. Защита Галилеем коперниковой астрономии казалась угрозой для той интеллектуальной схемы, которая в немалой степени зависела от представлений Аристотеля и от церкви, отстаивавшей свою монополию на толкование Писания.

4. Бог как творец и спаситель