Гуайта Джованни - Жизнь человека: встреча неба и земли

Принятие христианства Тиридатом восходит к 301 году. Знаменательно, что эта дата на 12 лет предшествует Миланскому эдикту Константина, который установил в Римской империи религиозную свободу. С тех пор вы всегда были христианским народом.

По поводу точной даты принятия христианства как государственной религии следует сделать важное замечание. Упомянутый Вами 301 год является традиционно признанным. Однако исследования, связанные с открытием новых исторических документов, установили, что посвящение в епископы св. Григория в Кесарии Каппадокийской не могло произойти до 314 года, так как архиепископ Леонтий, который возглавлял это посвящение, не занимал кресло Кесарии до этой даты. Следовательно, предположительной датой принятия христианства, события, предшествующего этому посвящению, следует считать 313 год.

Как бы то ни было, важна не сама дата, а экстраординарное событие, которое в любом случае остается первым в истории христианства.

Обращение Армении произошло не в один день и не в результате единовременного действия, каким был эдикт царя, но явилось результатом эволюции, цепи событий, которые приводят нас к началу V в. Действительно, в течение всего IV в. сохранялось напряжение между областями, принявшими новую государственную религию, и теми регионами страны, которые оставались связанными с языческой религией. Несколько Католикосов были замучены язычниками. В середине IV в. важную роль в укреплении христианства сыграл св. Нерсес Великий. В 353 году он созвал собор, на котором были приняты решения о реформе в Церкви; собор учредил служение милосердия (больницы, дома для сирот и т.д.) и принял уставы для монастырей.

Наконец, в начале V в. процесс обращения в христианство достиг апогея. Месроп Маштоц изобрел алфавит и проделал большую работу по переводу Священного Писания и литургических текстов. В это время народ уже жил в новой вере. Процесс инкультурации достиг своей вершины. До сих пор армяне не могли до конца принять новую религию, так как литургия совершалась на греческом или сирийском языках, а Библия еще не была переведена. Теперь христианская вера выражалась и передавалась по-армянски, она проникала в сердца и жизнь людей, которые могли слышать Слово Божие на своем языке. Как сказал об этом Корюн, биограф св. Месропа Маштоца: «Бог заговорил по-армянски».

Итак, начало Вашей Церкви восходит если не к первому веку, что вполне вероятно, то в любом случае к началу христианства. Однако духовная история Армении значительно раньше пересеклась с историей спасения.

Мой соотечественник Марко Поло посетил вашу страну по пути в Китай между 1271 и 1276 годами. Рассказывая в своей книге Il Milione «о чудесах мира», он пишет что «в Великой Арминии находится Ноев ковчег на высокой горе, в ее юго-восточной части». Названия многих древних городов Армении связаны с историей потопа, с Ноем и его ковчегом. Помимо легенды, истории, предания, каков глубинный смысл связи Армянской Церкви с Ветхим Заветом?

Гора Арарат не раз упоминается в Ветхом Завете. Однако Арарат означает не только гору, но также территорию страны, на которой она возвышается, царства Уруатри, отождествляемую историками с Урарту, с названием нашей земли до прихода в VII в. до Р.Х. племен, называемых армены.

Предание о Ное заняло центральное место в духовности армянского народа. Наши древние хроники выводят происхождение нашего народа от потомков Ноя, чем и объясняется привязанность армян к этому преданию, которое сделало нашу землю библейской. Гора Арарат и Ноев ковчег стали для народа символом вечности, знаком посещения Бога в лице Ноя. Гора Арарат не раз вдохновляла армянских поэтов и художников, потому что ассоциировалась с твердостью и с мужеством, а также с устремленностью нашего народа к вечности.

По иронии судьбы гора Арарат находится сегодня за пределами Армении...

Только географически!

Позвольте вернуться к Марко Поло. Он пишет об армянах: «Они христиане: иаковиты и несториане». Если я не ошибаюсь, речь идет о двух различных и даже противоположных друг другу учениях.

Марко Поло был великий путешественник, историк и этнолог на уровне познаний своего времени, но слабый богослов! Возможно, он перепутал армян с другими народами, которые жили вблизи от нас. Как бы то ни было, Армянская Церковь никогда не была ни несторианской, ни монофизитской в смысле монофизитства Евтихия; сегодня это всем известно.

В своей христологии наша Церковь приняла направление александрийского богословия. Внутри Армянской Церкви изначально существовали два богословских течения: антиохийское и александрийское, но окончательно восторжествовала линия александрийского богословия. Армяне не могли активно участвовать в христологических спорах IV и V вв. В IV в. наша Церковь еще формировалась, а в V в. мы вели борьбу с маздеизмом, потому что существовала угроза его возвращения. Участие Армянской Церкви на Никейском соборе доказано фактом присутствия на нем нашего представителя Аристакеса, сына св. Григория, который был одним из тех, кто поставил свою подпись под Никейским символом веры; но мы не участвовали в двух других экуменических соборах в Константинополе и Эфесе, а также не были на Халкидонском соборе.

Однако наша Церковь была в курсе происходящего, так как некоторые армяне изучали богословие в Константинополе и других центрах восточного христианства; позиция нашей Церкви относительно христологии была сформулирована в 506 году. Об этом я попытался рассказать в своей книге The Council of Chalcedonand the Armenian Church (Халкидонский Собор и Армянская Церковь). С IV в. вплоть до конца V в. богословская мысль в Армении развивалась в направлении, которое исключало принятие учения о разделении двух природ Христа, сформулированного в 451 году на соборе в Халкидоне и, в частности, папой Львом I в Послании к Флавиану. В этих формулировках армяне усмотрели усиление несторианства. Позднее движение неохалкидонитов пыталось интерпретировать формулировки Халкидонского собора, чтобы они не противоречили учению Кирилла Александрийского.

Армянская Церковь не является монофизитской в том смысле, который обычно вкладывают в это понятие. Под монофизитством, как правило, понимают признание лишь единственной божественной природы Христа при почти полном исчезновении Его человеческой природы, которая, согласно Евтихию, была потеряна в Его божественности «как капля меда в океане». Мы также не следуем учению Нестория, так как никогда не принимали его дуализм в личности Христа, Воплощенного Слова, дуализм, который Несторий так и не смог преодолеть. Доказательством этого служат наши литургические тексты, в которых мы предаем анафеме Евтихия, Нестория и их учения. Что касается нашей христологии, мы остаемся в русле богословия Кирилла Александрийского.