Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Когда казалось, что ястреб вот-вот схватит голубя, тот с жалобным криком влетел царю прямо под мышку и взмолился о спасении своей жизни. Сразу же за ним появился ястреб, сел около царя и сказал ему:

— Голубь, что влетел к тебе, царь, — моя пища, поэтому отдай мне его побыстрее, я очень голоден.

— Я дал клятву, — отвечал царь, — не выдавать никого, кто прибег к моей защите, не отдам и этого голубя. Тогда ястреб сказал:

— Царь, согласно твоим словам, ты всем даёшь защиту. Так почему же я не вхожу в число этих "всех"? Ведь если ты не отдашь мне мою пищу — этого голубя, — я расстанусь с жизнью.

Тут царь спросил:

— Если я дам тебе другое мясо, ты будешь его есть?

— Если это будет свежая убоина, — ответил ястреб, — то съем.

Царь подумал: "Если я дам ястребу свежую убоину, то, значит, спасу одного, убив другого. Это недопустимо и бессмысленно". И опять царь подумал: "Надо мной одним не довлеют узы тела, а так как другие к жизни привязаны, я отдам свою жизнь".

Подумав так, царь вытащил острый нож, отрезал кусок мяса от своего бедра и дал его ястребу в качестве выкупа за жизнь голубя.

Но ястреб сказал:

— Царь, коли ты выступаешь заступником и ко всем равно относишься, то я, хотя и маленькая птица, тоже требую к себе равного отношения. Если выкупаешь жизнь голубя, то выкупай равным весом*.

— Принесите весы, — приказал тогда царь.

На одну чашку весов он положил голубя, а на другую — отрезанный кусок мяса. Но даже когда царь срезал все мясо со своих бёдер, вес этого мяса был меньше веса голубя. И хотя он срезал мясо с обоих плеч, с левых и правых рёбер, со всего остального тела, но вес срезанного мяса все же не уравнивал веса голубя. Царь поднялся, хотел сам взойти на чашу весов, но от слабости не смог этого сделать и без чувств упал на землю.

Долго находился царь без памяти, а когда сознание вернулось к нему, он стал укорять себя следующими словами: "С безначального времени ты ничего не мог, и, хотя в трёх мирах в круговороте рождений претерпевал различные страдания, сосудом благих заслуг не стал. Сейчас настало время проявить усердие, и нет больше времени для лености.

Так на все лады порицая себя, царь, собрав последние силы, ступил на чашу весов.

— Теперь хорошо, — сказал он, исполненный глубочайшей радости.

И тут же на шесть ладов содрогнулись земля и небеса, так что даже пошатнулся и задрожал дворец небожителей. Боги мира чистых форм спустились вниз и, заполнив воздушное пространства, увидали, сколь трудное деяние совершил бодхисаттва, так жестоко обойдясь со своим телом, ради Учения ни тела, ни жизни не пожалев. От такого зрелища у них хлынули слезы, и боги совершили жертвоприношение, ниспослав на землю дождь небесных цветов.

Тут Индра, приняв своё истинное обличье, обратился к царю со следующими словами:

— Царь, зачем ты совершил столь трудное деяние? Хотел стать Чакравартином, или Индрой, или царём мар, или владыкой трёх миров чувственных ощущений [42] Три мира чувственных ощущений — подземный мир, земной мир, низший небесный мир. ? Чего ты хотел?

— У меня не было желания обрести наслаждения высокочтимых богов трёх миров чувственных ощущений. Желал я только путём обретения благой заслуги достичь духовного пробуждения, — отвечал бодхисаттва Индре.

Не сожалеешь ли о том, — спросил Индра, — что, совершив подобное непотребство со своим телом, даже кости ты на муки обрёк?

— Не сожалею, — отвечал царь.

Но Индра возразил:

— Говоришь, что не сожалеешь, но, когда я вижу, как тело твоё содрогается в агонии, а дыхание прерывается так, что даже говорить не можешь, могу ли верить твоим словам?

На это царь сказал:

— Если от начала до конца я и на волос не сожалею, то пусть обязательно исполнится то, что я желаю. Если правдивы сказанные мною слова, то пусть силой правды сказанного исчезнут раны и моё тело станет таким, как было прежде.

И только царь произнёс это, его тело стало прекраснее, чем прежде. Боги и люди — все несказанно обрадовались и неописуемо удивились этому.

— Царь Шиби того периода есть ты сам, теперешний Будда, Почему же сейчас, когда море Учения полно до краёв, когда стяги Учения водружены, когда барабаны Учения гремят, когда светильник Учения ярко горит и настало время творить полезное и благое дело, ты, Победоносный, Учения не преподав, все живые существа бросаешь и помышляешь перейти в нирвану?

И тут царь богов Брахма, сложив вместе ладони перед ликом Татхагаты, прославил его деяния, когда Татхагата в прежних рождениях, всячески стремясь обрести Учение для живых существ, тысячекратно жертвовал собой.

Во исполнение просьбы Брахмы Победоносный, придя в местечко Сарнатх, около Бенареса, повернул колесо Учения — произнёс первую проповедь буддизма. Так в результате вращения колеса Учения в мире появились и три драгоценности. Возрадовались Учению боги и люди, наги, якши, асуры и другие существа, входящие в восемь классов живых существ, и этому Учению следовать стали.

Так было однажды услышано мною. Победоносный пребывал в Раджагрихе, на Коршуньей скале. В то время неподалёку от города находился пруд с очень грязной водой. Люди выбрасывали туда кал, мочу и прочие нечистоты. В том пруду обитал огромный четырёхногий червь, похожий на змею. Он плавал в глубине пруда, иногда выпрыгивая из воды, иногда двигаясь по поверхности. Множество лет пребывал он в пруду, подвергаясь безмерным мучениям.

Как-то раз Победоносный в окружении многих — монахов пришел к пруду и, увидав червя, спросил:

— Кто из вас знает первопричину появления здесь этого червя?

Монахи подумали, но ни один из них не мог постичь эту первопричину, и они сказали:

— Мы не знаем.

— Слушайте хорошенько и запоминайте, — сказал им Победоносный, — а я вам разъясню первопричину появления здесь этого червя.

— Давно-давно, — сказал Победоносный, — в мир пришел будда по имена Випашьин, который, сотворив благо живым существам, удалился в нирвану. Десять тысяч монахов, пребывая в Учении этого будды, вели чистый, праведный образ жизни. Их обитель располагалась в горах в очень живописной местности. Вокруг росло множество цветущих и плодоносящих деревьев, между которыми находились родники и пруд для омовения. Всемерно прилежая на пути праведности, все монахи обрели духовные плоды от первого до четвёртого.

Как-то раз пятьсот торговцев решили отправиться в море за драгоценностями. По дороге они прибыли в эту горную обитель и увидали усердие монахов на пути праведной жизни. Посоветовавшись, купцы решили совершать пожертвование. Однако подателей милостыни было много, поэтому купцы, не улучив момента, чтобы выполнить своё намерение, поклонились монашеской общине и, отправляясь в путь, сказали: