Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

"Здесь нет царя выше нашего, кроме Брахмадатты!" — и поднимайте переполох:

"Если нашему царю нет здесь места, мы вам не дадим пить вино и есть рыбу и мясо!" И так шумите и прыгайте, устрашите их криком, разбейте тяжёлыми палками все кувшины с вином, а рыбу и мясо разбросайте по полу, чтобы их нельзя было есть. И, не давая им опомниться, перемешайтесь с воинами Брахмадатты, подобно асурам, вторгшимся в град богов, и во всю мочь вопите:

"Мы — люди пандита Махосадхи из Митхилы! Попробуйте совладать с нами, если можете!" А потом поспешите сюда".

Воины обещали всё исполнить. Попрощавшись с мудрецом, они пустились в путь, вооружённые до зубов. Они вступили в украшенный парк, подобный небесной роще Нандана, и узрели великолепие пиршественного стола, осенённого белыми зонтами, с роскошными сиденьями, приготовленными для ста одного царя, и всем прочим. Они сделали всё так, как наказал им Махосадха, и, учинив погром и оставив многолюдное собрание в смятении, пустились обратно в Митхилу. Когда Брахмадатте донесли обо всём, что случилось, он пришёл в ярость: сорвался его замысел отравить царей. Сами цари тоже разгневались, ибо не пришлось им на пиру испить чашу победы; а их воины были недовольны, оставшись без даровой выпивки. И Брахмадатта сказал царям:

"Выступим на Митхилу! Мы отрубим голову царю Ведехе и, поправ её ногами, вернёмся, чтобы испить из чаши победы", — и он приказал снаряжать войска для похода. Потом он уединился с Кеваттой и поведал ему о происшедшем, заключив свой рассказ такими словами:

"Учитель, мы должны покарать врага, что не дал исполниться столь блестящему замыслу! Мы выступим в поход на его столицу со ста одним царём и войском из восемнадцати полков". У брахмана, однако, хватило ума понять, что никогда им не одолеть мудрого Махосадху и ничего, кроме позора, этот поход им не принесёт.

"Царя надо отговорить", — подумал он и сказал:

"Махараджа, царь Ведеха здесь ни при чём, всем заправляет пандит Махосадха, а он — могущественный противник. Охраняемая им, как пещера львом, Митхила неприступна. Мы только навлечём на себя позор; отмени поход". Но царь, гордый воинской славой и опьянённый своим могуществом, вскричал:

"Да что он против нас!" — и выступил в поход с восемнадцатью полками в сопровождении ста одного царя.

Кеватта, не сумев отговорить его, понял, что противоречить далее бесполезно, и присоединился к нему. Но воины Махосадхи за одну ночь достигли Митхилы и рассказали мудрецу о происшедшем. А те, что были подосланы им раньше, донесли и предупредили: уже выступил Чулани-Брахмадатта со ста одним царём в поход против царя Ведехи. Потом посылали донесения одно за другим: "Сегодня он достиг такого-то места, сегодня — такого-то, сегодня вступил в такой-то город". Эти донесения побудили Махосадху удвоить бдительность. Дошли и до царя Ведехи слухи, что Брахмадатта идёт войной на его город. И вот однажды в вечерних сумерках появилось в поле войско Брахмадатты и окружило город; сто тысяч факелов в руках его воинов озарили окрестность. Брахмадатта выставил заслоны из слонов, коней и колесниц, а промежутки между ними заполняли пехотинцы. Воины кричали, щёлкали пальцами, ревели, приплясывали, вопили. На семь йоджан вокруг Митхилы разлилось сияние от факелов и блеска доспехов, а от шума, который поднимали слоны, кони, колесницы, пехота, казалось, раскалывается земля. Четверо мудрецов, слыша нестройный этот шум и не зная, что он означает, пошли к царю и сказали:

"Махараджа, страшный грохот доносится со всех сторон. Мы не понимаем, что это значит. Да узнает махараджа причину". Царь подумал: "Видно, это пришёл Брахмадатта" — и глянул в окно. Узрев врагов, царь испугался и воскликнул:

"Мы пропали! Нас всех лишат жизни, не иначе!" И, не зная, что делать, он принялся толковать с придворными о пришедшей беде.

Между тем, когда весть о приходе врагов дошла до Великого, бесстрашный, как лев, он расставил по всему городу часовых, а сам поднялся в царский чертог, чтобы успокоить своего государя. Приветствовав царя, он склонился перед ним, а тот, увидев его, ободрился и подумал: "Никто не избавит меня от этой беды, кроме сына моего, пандита Махосадхи". И он обратился к нему с такими словами:

"Царь Панчалы Брахмадатта к нам пришёл со всей ордою.

О Махосадха, несметно это войско из Панчалы!

В нём слоны и колесницы, конница и пехотинцы,

Трубы грозно завывают и грохочут барабаны,

Блещут копья и доспехи, развеваются знамёна.

Смелые идут герои, закалённые в сраженьях;

Десять мудрецов при войске, искушённые в коварстве,

А одиннадцатый с ними — мать сама царя панчалов.

В свите же у Брахмадатты — сто один ещё властитель;

Покорённые Панчалой, потерявшие владенья,

В битву не своею волей вслед за ним они влекутся,

Силы не имея спорить с победителем могучим.

В три кольца чужое войско встало вкруг моей столицы,

Словно в крепкие объятья Митхила к врагу попала.

Как бесчисленные звёзды, всё окрест враги покрыли.

О Махосадха, скажи мне, как спастись от сей напасти!"

Услышав такие речи, Великий понял, что царь панически боится смерти. "Спасение больного — во враче, голодного — в пище, жаждущего — в питье, — подумал он, — а для него спасение — во мне и ни в ком больше. Нужно успокоить его". И, словно лев, оглашающий рыком плоскогорье, он вскричал громовым голосом: "Не бойся, махараджа, царствуй счастливо! Как ворону гонят камнем, а обезьяну — потрясая луком, так изгоню я это войско — все восемнадцать вражеских полков! Они уйдут отсюда в одном исподнем". И он воскликнул:

"Плечи расправь, государь, ешь и пей, веселись!

Прочь побежит Брахмадатта, соратников бросив".

Ободрив царя, Махосадха покинул дворец. Он повелел бить в барабаны по всему городу и объявил во всеуслышанье:

"Позабудьте тревогу! Доставайте венки, благовония и умащения, выставляйте еду и питьё, устройте праздник на семь дней! Пусть народ пьёт вволю, умащается, поёт и пляшет, веселится, шумит, рукоплещет — я беру на себя все расходы. Пусть знают Махосадху, пусть видят моё могущество!" Так он ободрил горожан. Они повиновались, и вскоре до осаждающих донеслись из города пение и музыка. Через боковые входы можно было проникнуть в город — их не запирали и пропускали через них любого, кто не был вооружён, и враги убедились, что горожане действительно празднуют вовсю. И Чулани-Брахмадатта, слыша праздничный шум в городе, сказал своим приближённым:

"Послушайте, вот мы осадили город восемнадцатью полками, а жителям его хоть бы что. Они не устрашились, они довольны и счастливы, они рукоплещут, веселятся, шумят, скачут от радости и поют. Что сие значит?" Тогда люди мудреца стали внушать ему:

"Государь, когда мы проникли в город через боковые входы, мы спрашивали у празднующих, почему они так беззаботны, осаждённые всеми царями Джамбудвипы, и они отвечали нам, что царь их, ещё будучи мальчиком, объявил однажды: лучшим праздником для него будет, если все цари Джамбудвипы осадят его город; теперь, мол, исполнилось его заветное желание, вот он и велел бить в барабаны, а сам пирует во дворце".