Альбер Франк–Дюкен - Что тебя ожидает после смерти

Этот параллелизм и эта ассоциация усилены, в Псалме 88, с поразительной настойчивостью. "Небеса", то есть хоры чистых духов, составляют, вместе с Qahal'ом, Ekklêsia (Церковь), собрание chassidîm (праведных), klêtoï (званных), Двор Царя Yahweh.

Мы обнаружим это грандиозное собрание в самом конце Библии. Если уже Послание к Филиппийцам нам показывает колена "земные" или "видимые", окруженные царствами выше–человеческими и ниже–человеческими чтобы воздавать преклонение пред Христом–Иисусом, ставшим всеобщим Kurios (Господом), Царём такой малейшей былинки как вы и я, заботящимся, как легат Его Отца, о том, чтобы питать птиц, одевать полевые цветы (Мф 6:26; 28:29), заботящимся о падении воробья как об угасании солнца (там же 10–29), неспособным забыть самое незначительное животное (Лк 12:6), Искупителем творения в целом, то Апокалипсис продолжает ту же тему: вокруг небесного Престола, перед Агнцем, вместе со ста сорока четырьмя тысячами, которые являются "первенцами" искупленного мира (Откр 14:4) и «огромной бесчисленной толпой", находятся Ангелы, «множество, насчитывающее тьмы тем и тысячи тысяч». Таково космическое "великое собрание": оно включает все то, что в человеческом роде было искуплено; все духовные иерархии, утверждённые в верности: это — наши co–литурги (со–служители), наши товариши в службе и поклонении (там же 19:10; 22:9), наши "братья": et nunc, frater, aspice, quae gloria (итак, теперь смотри, брат, какая слава)! (3 Ездры 1:38)…

Это однако не всё: к людям, к Ангелам, присоединяются для победного восклицания, « все создания, находящиеся на небе, на земле, под землей, на море и всё , что в них» — можно ли бы более отчетливо выразить абсолютный характер всеобщности? — то есть весь этот смиренный нижечеловеческий космос, который общее поклонение, где каждое из созданий, принимающее в этом участие в соответствии с собственной природой, возводит в великое братство, во всеобъемлющую семью Божию.

Если небесная жизнь не упраздняет личность, то всякая Gleichschaltung (унификация) избранных исключена, блаженство не является нивелированием, и неравенства существуют. В Евангельской притче все работники получают ту же плату, так как она состоит в спасении их душ; все, следовательно, одарены блаженством в той самой мере, в которой они способны этим воспользоваться. Но спасенные таким образом души остаются очень различными одни от других, не в "праведности" — так как все будут без греха — но в глубине характера, в способностях и силах, в размахе, в восприимчивости. Все прославлены, и каждая из них будет радоваться своей собственной славе, не завидуя славе другой, но невозможно, чтобы слава была одной и той же для всех (1 Кор 15:41). Очевидно, например, что слава неоскверненной невинности остается вечно отличной от невинности очищенных кающихся грешников (Откр 3:3–5). И, то, что верно для моральных характеристик, верно также и для интеллектуальных: будет иметься слава «подобных детям», и слава гениев. Без сомнения, все то, что окажется внешним, случайным и просто приобретенным — "таланты", в обычном смысле слова — не будет почти считаться; и многие из тех, кто был здесь в этой жизни первыми, будут последними… многие из последних, если они ими были на земле по отсутствию удачи, случая, будут первыми. Но естественные дары и облагороженное любовью стремление к идеалу, будут предметом соответствующих совершенствования и утверждения. Точно также, эти дифференциации, вызванные полом, расой, профессией, которые способствуют тому, чтобы нас формировать, составлять саму сущность наших эмпирических личностностей, не могут быть абсолютно уничтожены, хотя должно исчезнуть все то, что есть физического, земного и случайного в этих различиях.

Что касается связей, которые соединили души очень тесно, даже вплоть до своего рода взаимопроникновения, в этой жизни — супружеской, отцовской, материнской, сыновней, дружеской — то они сохранят без сомнения, в обстоятельствах, которые сами будут преображены, всю их внутреннюю, вечную ценность, и разделят славу душ, которые они соединяют. Даже на земле, у таких связей нет ничего статического; уже, их внешние проявления изменяются из года в год: взаимное отношение Спасителя и его Матери не является, не может быть тем же в Назарете и на Голгофе; еще меньше оно будет тем же сегодня… Но глубокий инстинкт, своего рода честность, чистота, скрытая в глубине сердца, заставляет нас отвергнуть с ужасом гипотезу о Деве, переставшей на "небе" быть Матерью, даже для Того, кто царствует одесную Отца, как если бы Мария могла вспоминать уже о своем материнстве лишь наравне со странной мечтой, уже прошедшей…

Чтобы между столь различными душами царили совершенные взаимные отношения, нужно, чтобы был на "небе" эквивалент, аналогичный тому, что мы называем здесь в этом мире властью, дисциплиной, и т. д.. Это — то, что предполагает Апокалипсис, когда, возобновляя метафорическую тему Псалма 121, он нам показывает Церковь прославленную, уже не как Эдем redivivus (обновлённый, воскресший), как Фруктовый Сад где торжествует приятная вседозволенность, небесный Трианон, но как Urbs , Город: «Иерусалим новый», «где все вместе держится со строгой сплоченностью» (Откр 21:2; Псалом 121:3). На его обычном образном языке, Спаситель нам открывает, что его Апостолы "будут судить" — гебраизм для слова "будут управлять" — «двенадцать колен» нового Израиля (Мф 19:28). Некоторые, еще говорит Он, будут управлять десятью городами, другие пятью (Лк 19:17–19). Итак! «мы также, мы будем царствовать с Ним» (2 Тим 2:12). И мы это сделаем, утверждает притча, в той мере, в какой на земле мы преданно выполним задачи, скромные или возвышенные — но все божественные — которые нам поручит Провидение («делать маленькие вещи, как великие, говорит Паскаль, из‑за величества Иисуса Христа, который их выполняет в нас»). Таким образом, то, что вознаградит наши добрые дела, это — случай для лучших дел; совсем как любовь находит свое вознаграждение в её собственном возрастании. Как умы "управляющие" смогут предоставить пользование их правлением тем, кто им будут подчинены (так как Сын Сам будет подчинён Отцу, пишет Павел к Коринфянам; но это будет свободное подчинение любви, говорит Апостол Иаков; в Послании, в его литургии: cui servire regnare est (кто служит, тот царствует)), мы об этом не знаем ничего. Но, каким бы ни был способ этого управления, это царствования избранных, членов Христа, будет царствованием их "главы", Самого Искупителя: царствованием заботы, полной любви, мягкости, служения и самозабвения; «Царь Правды кроткий, сидящий на молодом осле» (Зах 9:9; Мф 21:5). Если Он нас присоединяет к его царской власти, то Он нас заставляет разделять свое священство; если Он организует с властью своё Царство, Он не забывает, в ипостаси этой Премудрости, которая действует fortiter (с силой) и suaviter (с мягкостью), распространять там мягкость , присущую вечному Священнику (Откр 1:6).