Светлана Журавлева - Тело твое создано для любви

Я не живу в своем теле, я — это мое тело. Мое тело — это я; но я в моей отданности другим, в моей связи с другими, в конкретной ситуации.

Если бы я не был телом, то для того, чтобы появиться на свет, мне не понадобились бы мои родители: мужчина и женщина, которые соединились (надеюсь, из любви), чтобы дать мне жизнь. У ангелов нет родителей: у них нет тела.

Если бы я не был телом, я не нуждался бы ни в ком ни чтобы жить, ни чтобы питаться (сколько народу, например, трудится, чтобы у меня была еда!).

Тело связывает меня с другими

Мое тело делает меня зависимым от общества и дает мне возможность быть самим собой. Посредством тела я отдаю себя другим и обретаю себя через них, утверждаюсь и отказываюсь от власти над собой. Тело — мое богатство, и оно делает меня бедным, зависимым от других. Через тело проявляется взаимодополнение людей. Через тело я связан со всем человечеством, и человечество — моя семья [39] «Тело — это первичное таинство, знак, передающий в видимый мир невидимые тайны... Как обладающее полом, оно выражает призвание к взаимности, то есть к любви и к отданию себя друг другу» («Определение направления воспитательной работы о человеческой любви», Рим, 1983). «Человеческое тело — это проявление самой личности. Тело — это сама личность в своей явной видимости» (Введение к энциклике " Donum vitae " («Дар жизни»), Рим, 1987). .

Мое тело — это я в связи с творением . Мои корни уходят вглубь Космоса, он — как бы продолжение тела. Мое тело (то есть я сам) подчиняется географическим и историческим ограничениям. Итак, моя психика и вправду в некотором роде обусловлена атмосферными явлениями и расположением планет.

Мое тело помещает меня во время и пространство , оставаясь сферой, в которой я обретаю свободу. Моя жизнь не запрограммирована, не предопределена. Я могу играть тем, что мне дано: преодолевать, властвовать над ним. Это похоже на слалом — препятствия становятся победами. А слалом более «спортивен», чем просто катание с горки — так я учусь властвовать над своим телом.

И точно так же состояние моего тела влияет на все мое существо: кто будет отрицать положительное влияние релаксации на психику?

Оно скрывает сокровенное

и выражает индивидуальность

Тело есть выражение, проявление души. Улыбка или гримаса, туман или молнии в глазах, неконтролируемые тики, оброненные слова, интонация: сколько неподвластных знаков, выдающих тебя!

Это язык моей личности — нежность сердца выражается поцелуем, объятием, сексуальным действием. Действия тела раскрывают мою сущность. Но я так мало знаю о том, кто я!

И в то же время между моим телом и душой есть некий разрыв, которого я не могу постичь до конца. В их отношениях видится нечто беспорядочное и двусмысленное. Тело позволяет мне выразить себя и в то же время не дает мне возможности полной самоотдачи, охраняя мой таинственный сад. Оно защищает меня от окружающего мира, ограждает мой внутренний мир. Есть люди, которые так тяготятся собой, что их тела становятся для них чем-то вроде невыносимой ноши, преграды между ними и другими людьми. Даже лица могут обманывать, превращаясь в маски. Мы боимся показать себя настоящих. Одежда, прическа, макияж создают «имидж». Но кто это — я или тот, кем я хочу казаться?

Иначе говоря, мое тело скрывает и раскрывает мою сущность. Мое тело — это я, это некто, и в то же время — нечто. Физическая боль заставляет меня почувствовать тело, когда я оказываюсь у него в плену. Тогда тело становится камерой пыток, в которой я заперт! Бог знает, что телесные страдания могут разрушать и что душе не всегда под силу с ними справиться.

Смотри, как болезнь — да что там, простая болячка — может уложить меня на лопатки: достаточно острой зубной или головной боли, чтобы я потерял способность думать!

Я творю мое тело, мое тело творит меня

Тело так же уникально, как и душа. Поменять тело означало бы стать другим человеком. Душа дает телу индивидуальность или, скорее, личностность. И наоборот, то, как я использую свое тело, делает меня вещью или личностью [40] «Бог прославится в Своем создании, делая его сообразным и подобным Своему Отроку. Ибо руками Отца, т.е. через Сына и Духа — человек, а не часть человека создается по подобию Божию» (Ириней Лионский, Против ересей, V, 6:1). .

Тело не дается мне завершенным. Я постепенно творю его сам. Если тело — язык души, душа постепенно лепит тело по образу своему. Они возрастают вместе, одно через другое. Одно формирует другое в новом свете.

«Кроткое сердце — жизнь для тела (...)

Веселое сердце делает лицо веселым» [41] Во французском переводе — «сердце лепит лицо». — Прим. пер.

Притч 14:30, 15:13

Как трудно порой жить в собственном теле, принимать его таким, какое оно есть, особенно в юности, когда мы постоянно меняемся! Трудно жить в своем теле, потому что жить вообще трудно. Трудно действительно стать самим собой.

Руки и лицо — портрет сердца

Почему в паспорте нет фотографии колена или локтя? Зато там есть фотография лица и иногда — отпечатки пальцев.

Лицо и руки ! Единственные части тела, которые действительно передают личность, единственные, в которых я отдаю себя, по которым можно угадать — только угадать, но все-таки угадать — кто я такой, какова моя душа.

Другие части тела не выражают сердца, они не индивидуальны, они анонимны, безличны. Не считая каких-то деталей, они более или менее одинаковы у всех людей.

Вот почему для человека естественно стыдиться наготы: мне страшно, когда смотрят не на то, в чем выражается моя сущность, когда мне не смотрят в глаза, — ведь общение происходит через взгляд. Я боюсь, что меня низведут до уровня предмета. Животное не стыдится наготы: у него нет души.

В книге Бытия Адам и Ева внезапно обнаруживают, что они наги. На что открылись их глаза , если не на сексуальность? Но ничего нового они не увидели! Изменился их взгляд. Раньше они созерцали, теперь стали подсматривать, смотреть с вожделением, пожирать друг друга глазами. «И увидели они, что они наги»: это значит, что они перестали смотреть друг другу в лицо [42] «Когда целомудрие больше не целомудренно, когда девушка не девственна, тело по-настоящему наго» (мать Тереза Калькуттская). . Их взгляд потерял ясность, их тела уже не были облечены светом [43] «До сего момента мужчина смотрел женщине в глаза, и она видела свое отражение в глазах мужа. Оба они становились прекрасными в отблесках любви Троицы. Открываясь друг другу, во взаимной близости, в том числе и телесной, они открывались Богу. И внезапно — падение. Наверное, женщина первой заметила, что взгляд ее мужа уже не направлен ей в лицо, он спускается ниже, он становится агрессивным и жадным. Она увидела желание, ничем не отличающееся от желания съесть яблоко или устрицу, от желания получить какую-то вещь. Женщина почувствовала, что его вожделение, направленное на нее, унижает ее. Раньше она чувствовала нежность своего мужа. Теперь из его агрессивности рождается ее стыд. Источник стыда — инстинкт самосохранения, протест, утверждение достоинства, неприятие насилия» (Франсис Волль, « Свете тихий », июль 1987. Francis Volle, Joyeuse Lumière , juillet 1987). .