Н. Т Райт - Иоанн Евангелие Популярный Комментарий

Он бросает Марфе вызов, требует от нее сменить свое «если б только» на «если Иисус». Без всяких «бы».

Если Иисус тот, в кого она верит…

Если Иисус — Мессия,обещанный пророками, тот, кто должен был прийти в мир…

Если он — сын Божий, тот, в ком присутствует живой Господь….

Если он — воплощенное воскресение, живая и животворящая жизнь.

Здесь сюжет ненадолго прерывается, оставляя читателей в напряжении — Марфа побежала за сестрой. Иоанн умелый рассказчик, и эта отсрочка дана также и для того, чтобы мы успели продумать эти вопросы и сами ответить на них. В подобном сюжете найдется место и для нас.

Марфа — активная, всегда хлопочущая по хозяйству женщина (Лк 10:38–42). Мария — тише, созерцательнее. Скоро мы увидим также реакцию Марии. Марфа выбежала навстречу Иисусу и тут же набросилась на него с просьбами и упреками. Большинство из нас поступает точно так же: ждать мы не можем, нам надо поскорее высказать Иисусу все, что мы думаем о нем и его странных действиях. Если вы поступаете так же, если сейчас ваш разум или сердце полны каким–либо «если б только», вам нетрудно представить себя на месте Марфы. Бегите навстречу Иисусу. Поведайте ему свою проблему. Спросите, почему он не приходил до сих пор, почему допустил, чтобы произошли такие страшные события.

Но будьте готовы к его неожиданным ответам. Никто не может предугадать, каким будет его ответ — он всегда застигает нас врасплох. Но можно угадать «форму» этого ответа: Иисус предъявит вам некую часть Божьего плана, будущее, которое прорвется в ваше настоящее, в смятение и скорбь, и принесет благую весть, надежду, новые возможности.

Ключ ко всему этому — был и есть — вера.Иисус способствует рождению нового мира Божьего, но рождение нового мира не происходит автоматически и не увлекает за собой всех и каждого, добровольно или против воли. Ключ к новому миру — вера: нужно поверить в Иисуса, принять его как Мессию, приходящего в мир — в наш мир, в нашу боль, скорбь и смерть.

28 Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя. 29 Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему. 30 Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа. 31 Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб — плакать там. 32 Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. 33 Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился 34 и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. 33 Иисус прослезился. 36 Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. 37 А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?

Одно из наиболее заметных культурных различий между народами и верами состоит в том, как мы прощаемся с умершими.

Во многих частях мира люди по–прежнему оплакивают покойников, как оплакивали их во времена Иисуса. К месту погребения или кремации труп сопровождает целая процессия, все плачут, особенно громко и жалобно — женщины. Раздается неистовая и печальная музыка. Скорбь передается от одного плакальщика к другому и охватывает всех, такова человеческая природа: если кто–то окажется среди людей, охваченных глубокой скорбью, этот человек будет плакать вместе со всеми, даже если утрата не затрагивает его самого. (Психологи заметят на это, что каждый из нас носит многие печали в своей душе, и, когда мы оказываемся в обществе людей, имеющих непосредственный повод для скорби, наши давние и тайные печали также выходят на поверхность.)

Представители других культур, в том числе секулярной культуры современного запада, научились обуздывать свои чувства. Мне хорошо запомнился визит к старой даме, потерявшей мужа после сорока с лишним лет супружества. Она была занята: готовилась к похоронам, обзванивала знакомых, перебирала наряды, прикидывая, как ей следует одеться. И на похоронах она была бодра и энергична, подавая пример родным и близким. Затем она пригласила всех на чашку чая и за столом продолжала оживленно беседовать, чтобы не огорчать окружающих и не нагружать их своим горем.

По правде сказать, я не мог избавиться от ощущения, что старый обычай, которому большая часть человечества следует до сих пор, был правильнее. Нет смысла скрывать свою скорбь, преуменьшать ее. Когда Павел говорит, что мы не должны скорбеть, как люди, лишенные надежды (1 Фес 4:13), он не предлагает нам вовсе забыть о скорби, а говорит лишь, что существуют две разновидности скорби: безнадежная и не лишенная надежды. Однако надежда не отменяет скорбь, и горе утраты бывает подчас едва выносимым.

Смотрите: сам Иисус в этом эпизоде плачет (стих 35). Это один из наиболее замечательных моментов во всем евангельском повествовании. Нет ни малейших оснований сомневаться в исторической достоверности этой сцены: никто из ранних христиан, превыше всего чтивших победу Иисуса над смертью, не мог бы придумать такое. Попытаемся же проникнуть в смысл того, что предъявляет нам в этой сцене Иоанн.

Некоторые из старинных авторов принимали слезы Иисуса как свидетельство его человеческой природы: он — вполне человек, а не божество, притворившееся человеком. Безусловно, так, но не следует ограничивать этим наше исследование. Среди современников Иисуса никто не сомневался в том, что он — реальный человек из плоти и крови, с такими же эмоциями, как и у всех людей.

На всем протяжении своего текста Иоанн пытается поведать нам нечто гораздо более поразительное: Иисус всегда, даже в слезах, не просто человек из плоти и крови, но Слово,ставшее плотью (1:1–14). Слово, которым был создан мир, плачет, как дитя, на могиле своего друга. Только остановившись в чтении и поразмыслив над этой сценой, мы ощутим всю полноту тайны, скрытой в Евангелии от Иоанна. Откажемся от упрощенной схемы «Бога» в наших представлениях и заменим ее подлинной картиной — Слово, Господь, плачет вместе с плачущими. Только так мы постигнем истинный смысл слова «Бог».

Иисус заплакал, когда увидел Марию и ее спутников в слезах. «Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни», говорит пророк (Ис 53:4). Если б эту сцену писали мы или если бы ее выдумали следующие поколения христиан, Иисус ворвался бы на авансцену и объявил бы всем, что плакать не надо, Лазарь не умер, он только уснул (ср. Мк 5:39). Но хотя Иисус, разумеется, знает, что он собирается делать, знает, что свершит через него Отец, в этой сцене отсутствует дешевое трюкачество, нет ощущения, будто явился волшебник с некоей секретной формулой и сейчас покажет всем свое мастерство. Нет — перед нами муж скорбей, знакомый с нашей болью и горем, разделяющий наши страдания, плачущий вместе с нами.