Антихрист

Но природа нема и пассивна. Она не может принимать решений. Она лишь в состоянии терпеть неистовства дракона и, стеная, ждать до тех пор, пока не будет спасена из рабства преходящего и вознесена в первоначало, «в свободу детей Божиих». Природа — только объект ударов дьявола. Она защищается только своим упорным умением терпеть. Этим история дает прямой и активный ответ на домогательства древнего змия. Человек как истинный носитель исторической экзистенции не является пассивным объектом, а вместе и одно из действующих лиц: друг или противник. Он противопоставляет усилиям дракона и его ангелов не только свою природу, но и свой свободный и сознающий дух. Но этот свободный дух делает выбор — и не всегда этот выбор в пользу Бога и Христа. Природа никогда не может отпасть от Бога и потерять надежду (ожидание) на спасение. В конкретных проявлениях своей зримой божественности она может быть ограблена лишь кем‑то другим, но никто и никогда не может ее обезбожить. Между тем перед духом стоят две возможности: положительная, или выбор Бога и Христа, и отрицательная, или не–выбор Бога и Христа. Отрицательная возможность именно тот путь, на котором антихрист находит вход в историю. Дракон, нарушив природу и тем надругавшись над творчеством Бога, пытается в истории после Христа глумиться над искуплением и сделать его бессмысленным.

В своем процессе история становится не только явлением богочеловечества, распространением плоти Христовой во времени и пространстве, но вместе и проявлением безбожия в острейшей форме, объективацией civitas diaboli [389]на земле. Против воплотившегося и постоянно действующего через Церковь Логоса поднимается Его противник, его отрицатель от самого начала и пытается историческое существование всего человечества втянуть в пространство своего отрицания. История не только gesta Dei per homines, но и gesta diaboli per homines [390]. Антихрист появляется не как случайное явление исторического процесса, но как его составная часть, как осуществленная возможность отрицательного выбора духа, как обезвоженный образ исторических объективаций во всех сферах жизни. Бердяев обоснованно утверждает, что антихрист — проблема метафизики истории, точнее говоря, теологии истории, ибо ни наука истории, ни философия истории ничего не могут сказать об антихристе. Только появление Иисуса Христа на земле выявило его противника. И чем зримее Его появление в Церкви, тем зримее делается и антихрист. И когда настанет второе исполнение времен и будет провозглашено второе пришествие Христа, тогда появится и антихрист в своей величайшей злобе. «Как первое пришествие нашего Господа имело своего предтечу, — говорит J. Н. Newman [391], — так и второе будет иметь. Первый был «больше чем пророк» — святой Креститель. Второй будет больше, чем только противник Христа: он< будет образом самого сатаны — ужасным и полным ненависти, антихристом».

Кто же все‑таки этот антихрист? Какова его сущность? На это очень ясный ответ дает св. Иоанн: «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына» (1 Ин. 2, 22), в другом месте — «А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» (4, 3). Указания пророков находим во втором письме святого: «Ибо многие обольстители, — пишет он, — вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист» (2 Петр. 7). Слова св. Иоанна ясно определяют: сущность антихристова духа — отрицание полноты богочеловека Христа. Христос есть истинный Бог и истинный человек. Он есть гипостатическая совокупность. А кто отрицает хоть одну часть этой совокупности — «А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа» (1 Ин. 4, 3), — разрушает свою личность и таким образом становится антихристом. Антихрист везде, где только Христос хоть скольконибудь искажен. И не имеет значения, в чем выражается это искажение — в философии ли, в искусстве, в общественной жизни или только в установке отдельного человека. Где только оно проявляется, там — антихрист. Антихрист — объективация искаженного Христа. Он — «тайна подлости», которая действует против Христа (ср.: 2 Фес. 2, 7). В этом смысле антихрист так же стар, как и сама история. Более того, он был включен уже в пролог исторического процесса на небе. Если Люцифер отказался почитать божественный Логос и служить Ему потому, что последнему было предназначено вочеловечиться, то, как учит Duns Scotus [392], Люцифер естественно превратился в противника Христа от самого начала. Любое историческое отрицание Сына Человеческого в сущности есть не что иное, как продолжение и развитие того изначального отрицания, которое осуществилось на небесах.

Возможно также, что эта общая отрицательная установка по отношению к Христу в конце истории, когда божественные и демонические силы особенно проявятся, приобретет личное выражение. Священное Писание дает основание этому предположению. Когда св. Павел предупреждал фессалоникийцев насчет веры в скорое пришествие Христа, он указал как раз на антихриста как на знамение приближающегося конца истории: «Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносившийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2, 3–4).

Если земная история, как говорилось, постоянное возрастание зла, то нет ничего невозможного в том, чтобы эта злая сила сосредоточилась в одной точке и как человеческая личность торжествовала свою особенную победу и таким образом получила бы определенное «воплощение», как подражание воплощению Божиему. В этом смысле и Соловьев здесь усматривает сходство, проводя аналогию между Христом и антихристом, как между двумя личностями. Антихрист тоже личностей в своей полноте и завершенности зла, он их воплощение. Он выступает как носитель ненависти Люцифера, направленной против божественного Логоса и вместе с тем против всего, в чем только проявляется Логос. Если история до Христа была временем долгой подготовки к появлению Богочеловека, то история после Христа является подготовкой к выступлению против дьяволочеловека. Появление антихриста в образе личности было бы издевательским ответом на явленное некогда ему воплощение божественного Логоса. В теологическом смысле здесь содержатся предупреждения, которые мы находим в христианской литературе и которые всегда нас наводят на мысль, что антихрист как личность займет престол этого мира. И так как антихрист, как увидим, везде и всегда подражает Христу, эти предупреждения становятся все более обоснованными.