Антихрист

Однако было бы ошибкой воспринимать опасность антихриста лишь как проявление зла в образе личности и всю его борьбу, направленную против Христа, видеть только в нападках этой удивительной личности. Было бы ошибкой думать и действовать, воспринимая антихриста только как явление последней эпохи, так, словно история свободна от его влияния. Если Откровение и дает основание для трактовки антихриста тоже как личности, то Откровение также указывает и на то, что антихрист постоянное явление истории. Св. Павел говорит об этом совершенно определенно: «Ибо тайна беззакония [393]уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь, — и тогда откроется беззаконник» (2 Фес. 2, 7—8). Иначе говоря, антихрист удерживается по велению Бога. В конце истории он явится как безбожник, но в этом его появлении не будет ничего нового, только неизмеримое скопище давно известных и постоянно действующих в истории сил зла. Антихрист как личность будет лишь наиболее зрелым плодом вечного антихристова духа. Кажется, что св. Иоанн утверждает то же самое: «…и как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов» (1 Ин. 2, 18), а несколько дальше: «…много лжепророков появилось в мире», и дух, который не исповедует Иисуса Христа, «есть уже в мире» (4, 2—4). Правда, св. Иоанн утешает христиан тем, что Христос, который живет в нас, есть «больше того, кто в мире» (4, 4). Но этими словами он признает совершенно определенно, что противник уже действует в мире.

Удивительнее всего то, что св. Иоанн и эту постоянно действующую антихристову силу считает знамением «последнего времени» мировой истории. Он пишет: «Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время» (1 Ин. 2, 18). Появление Христа на земле проявило, как говорилось, и его противника в конкретном человеческом существовании. Так история повернула путь свой к своему концу. Если века до Христа могли гордиться тем, что они торопились к центру земного времени, к воплощению Логоса, то столетиям после Христа не остается ничего другого, как двигаться ко второму пришествию Христа, то есть к завершению. Последнее время истории началось со вступления Христа на небеса. Появление множества антихристов, лжепророков, душ, отрицающих Христа, есть как раз знамение того, что, в сущности, немного осталось времени до окончательного проявления добра и зла. Потому и деятельность антихристовых сил стала значительно интенсивнее и зримее, нежели во времена до Христа. В языческой истории драконы пытались управлять человеком через его физическую природу. Вселение в плоть было основной формой этого управления. Древний антихрист проявлялся больше как сила без Бога, управляющая природой. В истории христианства змей нападает прежде всего на духовную область человеческого существования, ибо она через таинство крещения становится местом пребывания Святой Троицы. Новый антихрист принимает духовный образ и становится таким образом исторической силой. Он покидает пустыню и идет в культуру, в философию, в искусство, государство, хозяйство и вселяется в эти области так же прочно, как некогда вселился в плоть человеческую. И теперь, как и прежде, дьявол делает удивительные вещи через физическую природу человека, он делает «великие знамения и чудеса» (Матф. 24, 24) в духовном мире, «чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (4, 24). Человек–христианин не есть человек природы. Потому, что антихрист не есть лишь сила природы. Сегодня он действует не как медик или маг, но как философ, художник, политик, государственный муж или руководитель хозяйства. Поэтому судьба духа человека — важнейшая, хотя и самая трудная задача периода истории после Христа.

В конце «Трех разговоров» участники беседы констатируют, что все будто бы затянуто некой тонкой густой вуалью. Не хватает полной ясности — и не только на небе, но вместе и в душе. Таится некое беспокойство, и в воздухе—дурное предчувствие; и это знак не только того, что земля постарела и наша проницательность ослабела, но и того, что злая сила в действии. Хвост дьявола свел мглу на землю Божию. Ощущение омраченности характерно для хода истории. Перевес зла обволакивает все некой темной вуалью, и взгляд наш нигде не может найти истинных ценностей. Земля приходит в негодность, человек все более открывается для греха, тайна подлости в действии. Антихрист проявляется «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными. И со всяким неправедным обольщением» (2 Фес. 2, 9—10). История, искупленная Христом, не примет «любви истины», потому «пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фес. 2, 11). История идет путем, который неизбежно закончится вселенским разрушением. «Драма истории, — говорит Соловьев, — уже сыграна, остается лишь эпилог. Конечно, ее можно растянуть на пять актов, как у Ибсена; на мировой сцене может быть сделано еще немало глупостей и болтовни, но драма уже давно написана, и ни зрители, ни актеры не в силах что‑либо в ней изменить». Сущность антихриста Соловьев пытается выразить в одной–единственной и очень простой фразе — «не все то золото, что блестит». У антихриста достаточно блеска, но «никакой истинной силы». Этот блеск ослепляет взгляд и обольщает дух. В нем крепость антихристовой силы. Следует заново обратиться к исследованию проявлений антихристовой силы в историческом существовании человека в соответствии с требованиями христианства каждой эпохи. Задача последующих разделов данной работы — раскрыть этот обманный блеск и коварство антихриста.

Образ антихриста в повести Соловьева достаточно ярок. Этот великий русский мыслитель и поэт попытался изобразить противника Христа, не упуская ни малейшей подробности. Среди них выступают сущностные черты, отражающие все его нутро. Анализ этих черт и их проявления в жизни человека приведут нас к структуре этого духа.

Антихрист Соловьева нисколько не атеист. «Сознавая в самом себе великую силу духа, он был всегда убежденным спиритуалистом, и ясный ум всегда указывал ему истину того, во что должно верить: добро, Бога, Мессию». Но здесь же Соловьев отмечает, что «в это он верил, но любил он только одного себя». Иначе говоря, вера антихриста и любовь были разделены. Разум и сердце в бытии этой твари шли в различных направлениях. Обладая ярким умом, он не мог отрицать Бога, ибо только безумец говорит, что Бога нет (ср.: Пс. 13, 1). Для каждой разумной души существование Бога настолько очевидно, что она в любом случае не может его отрицать.

И чем значительнее ум, тем меньше опасность атеизма. Среди чистых душ склонности к атеизму нет совершенно, даже сами «бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2, 19). Но одно дело найти Бога умом, и совершенно другое — признать Его своим сердцем и любить.