Антихрист

Замечание Соловьева, что антихрист «любил только одного себя», имеет необычайно глубокий смысл. Он объясняет, почему этот человек, верящий в добро, Бога и даже в Мессию, все же стал помощником дьявола. Его самолюбивый выбор отвернул его от Господа и направил к тому, кто тоже отвернулся от Бога. Между антихристом и дьяволом себялюбие создало общее пространство, в котором они оба и встретились. Соловьев рассказывает, что, хотя его антихрист и верил в добро, однако «всевидящее око Вечности знало, что этот человек преклонится перед злой силою». Верить в добро означает не что иное, как быть открытым своим умом для деятельности. Но преклониться перед добром означает самому сделаться добрым. А сделаться добрым самому означает отдать себя другому, ибо добро есть diffusivum sui: оно распространяется, выходит из себя и себя предоставляет другому. Добро в человеке есть любовь. Преклониться перед добром в глубочайшем смысле означает любить. Это может сделать тот, кто повернут к бытию. Но это не может сделать себялюбец, повернувшийся к себе. Вот почему антихрист Соловьева хотя и верил в добро, но в глубине своего бытия склонялся перед злом, ибо в нем видел свой образ, в нем чувствовал крепнущую силу самолюбия, направленную в себя. Преклонение антихриста перед злой силой было знаком не его слабости, не страсти, но знаком антибожеского направления его существования. Так он приблизился к дьявольскому существованию; потому дьявол и выбрал его своим помощником в борьбе с Богом. Себялюбие стало воротами в человеческое бытие.

Так обстоит дело не только с антихристом Соловьева, который является только символом всей антихристовой силы, действующей в истории. Каждый антихрист вырастает из себялюбия, и каждое себялюбие — путь дьявола в историю. Каждое себялюбие есть поворот от Бота, разрушение Его образа, отрицание Его творчества и тем самым безбожное действие. Оно усиливает деятельность противников Бога в мире. Оно ведет человека в общество зверя и делает его там своим. Поэтому борьба с самолюбием не только аскетическая задача, но и глубоко онтологическая задача. Борьба с себялюбием действительная борьба с антихристом внутри нас. Это борьба за образ Божий, за божественное направление нашего существования, проявленное любовью, которая ведет нас к бытию.

Вот здесь мы и поймем, почему отречение от себя было первым требованием, которое Христос провозгласил миру. Вся Нагорная Проповедь основывается на мысли отречения. Обратить взор свой на другого — на Бога или на ближнего, забыть себя, не показывать себя, скрыть себя, не заботиться о делах своих, отдавать себя другим — основной мотив проповедей Христа. Что такое это требование подставить другую щеку, когда тебя уже ударили по одной, если не приказ не дать прорваться вспыхнувшей злобе, переступить через себя. Что это такое эта заповедь любить врагов и делать добро тем, кто ненавидит нас, если не указание на то, что такая отдача другому делает нас детьми «Отца нашего небесного» (Матф. 5, 45Ь то есть обоживает наше бытие. Чем является требование не трубить о том, когда подаешь милостыню, и, молясь, не стоять на углах улиц, чтобы показаться перед людьми, постясь, не быть унылым, что это, если не заповедь скрыть себя от глаз людских и открыть себя только Богу? Чем еще является требование не собирать себе сокровищ на земле, не заботиться о пище и об одежде, если не старанием отвратить взор от себя и направить его к Богу? Себялюбие — величайшее искушение человека. И его преодоление должно быть главной заботой человека.

Христос потому и направляет внимание человека на это преодоление, обостряя взор его духа, чтобы человек пристально следил за проявлениями себялюбия и не поддавался его соблазну. Себялюбие часто бывает похожим на любовь, как зверь похож на Агнца. Оно кроется под справедливостью, под добрыми делами, за постом, за заботой, за милостыней, за молитвой. Оно оправдывает себя необходимостью действовать, творить, воспитывать, опекать. Оно облачается в одежды религии, чтобы ему легче было похоронить саму религию. Ведь и антихрист Соловьева был непорочен, сдержан, добродетелен, ревностен в стремлении услужить и помочь другим. Он был человеком «незапятнанной нравственности». Скорее всего он не нарушил ни одной из десяти заповедей Божьих. Но он не любил ни Бога, ни ближнего и таким образом нарушил самую великую заповедь, на которой «утверждается весь закон и пророки» (Матф. 22, 40). Нагорной Проповедью Христос как раз и хотел раскрыть обманчивость себялюбия. Он хотел предостеречь человека от всех тех внешних форм, в которых любовь умерла и которые потому и становятся ловушками на пути человеческого существования. Христианское самоотречение есть преодоление самолюбия и вместе укрепление любви. Это есть укрепление божественного в человеке и тем самым главное средство борьбы с антихристовыми замыслами. Отречение от себя — сила, которая ведет человека к Богу и делает его членом общества Агнца. Это по существу религиозная сила. Ее основа заключена в самом бытии человека. ОИгречься от себя ведь означает быть для другого и в другом, быть вместе, то есть так, как определил человеку Бог.

Выражение «отречение от себя» есть любовь. Она, как говорилось, сила, направленная к бытию: сила из себя в другого. Поэтому человек, который отрекается от себя, который направляет свой взор на другого, склоняется к этому другому, опекает его, заботится о нем и помогает ему. Это и есть христианская caritas. Однако она не только внешнее поведение, не только внешняя помощь, но и глубокое переживание другого как осуществление самого себя. Ведь другому можно помочь не только из любви, но и из себялюбия. Антихрист Соловьева как раз и является таким себялюбивым другом и благодетелем людей. Он спасает людей не потому, что считает их своими братьями в Господе и переживает их как пространство, в котором он осуществляет свое бытие, проявляя в себе образ Божий, но потому, что люди для него лишь средство удовлетворения собственного самолюбия, он желает, чтобы люди, спасенные им и принявшие его помощь, почитали его, благодарили и признали бы его своим руководителем и властелином. Творя добрые дела, антихрист чувствует, что он поднялся над людьми, что он властвует над ними, он видит их преклоненными перед собой. Антихристова caritas не только не преодолевает себялюбия, но возводит его в высочайшую степень, ибо ближнего превращает в раба благодетеля. Только тогда, когда ближний переживается, как стоящий выше нас, как наше внутреннее призвание, как носитель такого же образа Божиего, только тогда наша внешняя помощь ему становится выражением христианской caritas и отмечает нас знаком Бога. Только тогда осуществляется наше отречение от самих себя, как того требует Христос.