Свящ. А. Дружинин - Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского

0 чем же молился Сам Спаситель в саду Гефсиманском, о том же повелевает Он затем молиться и апостолам в словах «бдите и молитеся, да не внидете въ напасть» [451]Так как после грехопадения человека и проклятия его Богом бедствия неизбежны в жизни людей, а особенно в жизни праведников и святых, то Спаситель не мог дать повеления молиться о совершенном избавлении от всяких искушений. Научая нас молиться о том, чтобы не впасть во искушение, повелевая нам произносить слова «не введи нас во искушеше», [452]Он хочет только, чтобы искушения не одержали над нами победы. Для доказательства справедливости своего толкования св. Дионисий устанавливает различие между понятиями «быть искушаемым» и «впасть или войти во искушение». Впадает и входит во искушение тот, кто побеждается лукавым, а побеждается тот, кто не борется, хотя и помогает ему Бог. Наоборот, кто противится искушению и выдерживает его, тот, хотя так же искушается, как и первый, однако не входит во искушение и не впадает в него. Авраам был искушаем Богом, но не вошел во искушение, и не ввел его во искушение Бог. Иисус возведен был в пустыню не войти во искушение, но искуситися отъ диавола. [453]Диавол, искушая человека, вовлекает его во искушение, причем употребляет и насилие; Бог же, искушая человека, отводит искушения без стеснения человеческой свободы. [454]

Ясно, какой, вывод могли сделать читатели послания «О мученичестве» в отношении к себе лично. И указание на неизбежность страданий в жизни человеческой, и высокий пример Христа, и утешительная мысль о помощи Божией, все в этом послании призывало читателей к мужеству и твердости в перенесении бедствий. Без преувеличения можно сказать, что в изложенных выше фрагментах нет ни одного слова, которое не заключало бы в себе какой-либо назидательной и утешительной мысли для людей, ожидавших тяжких бедствий или уже страдавших под гнетом гонения. Как один из лучших учеников Оригена, св. Дионисий, конечно, знал о любви своего учителя к изучению Священного Писания и о широких познаниях его в этой области. Поэтому неудивительно, что для утешения своего учителя он избрал способ, наиболее соответствовавший его симпатиям и научным стремлениям. Если св. Дионисий избегает личных обращений к Оригену с назиданиями и утешениями, то, может быть, это следует объяснять чувством глубокого уважения его к своему учителю, мыслью о том, что прямые выводы и применения его толкования в отношении лично к Оригену были бы не совсем уместны в устах его ученика и излишни для человека с такими дарованиями, какими обладал Ориген.

Чувство глубокой любви и уважения к своему учителю св. Дионисий засвидетельствовал и после кончины Оригена. Как мы видели, Стефан Гобар в отрывке, сохранившемся в 232 кодексе «Библиотеки» Фотия, упомянув о том, что св. Дионисий писал Оригену, вместе с тем замечает, что после смерти Оригена он писал похвальное послание о своем учителе к Феотекну, епископу Кесарийскому, принадлежавшему также к числу учеников Оригена. [455]Время написания этого послания не может быть определено с точностью. Но это послание, несомненно, написано было святым Дионисием уже по окончании гонения Декия, так как св. Дионисий составил его после смерти Оригена. Таким образом, оно относится к одному из следующих периодов жизни св. Дионисия, и мы упомянули о нем в настоящей главе лишь для того, чтобы соединить в одном отделе обозрение всех творений святого Дионисия, посвященных им своему учителю. А теперь мы должны возвратиться к продолжению нашего рассказа о жизни и деятельности св. Дионисия, начиная с того времени, когда он получил возможность возвратиться из своего заточения в Александрию.

Гонение, воздвигнутое Декием в конце 249 или в начале 250 г., продолжалось более года и кончилось со смертью Декия, убитого в войне с готами на берегах Дуная в ноябре 251 г. [456]Но уже в начале 251 г., когда Декий оставил Рим для войны с готами, оно значительно ослабело в Риме и Карфагене, и св. Киприан Карфагенский мог возвратиться к своей пастве вскоре после праздника Пасхи. [457]Что касается св. Дионисия, то судя по его словам в послании к Домицию и Дидиму, [458]едва ли он мог возвратиться в Александрию ранее смерти Декия. Преемником Декия был Галл (251-253). Новый император повторил ошибку своего предшественника. В послании к Ермаммону св. Дионисий писал о нем: «Галл также не понял Декиева зла, не заметил, что было причиной его падения, но споткнулся о тот самый камень, который лежал перед его глазами... Он изгонял в ссылку тех святых мужей, которые молились о его спокойствии и здравии». [459]Впрочем, гонение при Галле, повидимому, ограничилось только Римом, где один за другим сосланы были в ссылку Римские епископы Корнилий и Лукий, и Карфагеном, где св. Киприан имел утешение видеть, с каким замечательным мужеством христиане, не исключая женщин и детей, выносили страшные пытки. [460]После смерти Галла и трехмесячного правления Эмилиана, [461]о котором Евсевий в своей «Истории» даже не упоминает, на престол вступил император Валериан (253-260), разделивший власть со своим сыном Галлиеном (253-268). Первые четыре года своего правления Валериан настолько благосклонно относился к христианам, что св. Дионисий в послании к Ермаммону [462]ставит его в этом отношении выше всех «предшествовавших государей, не исключая и тех, которые явно назывались христианами». Самый дом Валериана «наполнялся людьми благочестивыми и был церковью Божией». Таким образом, около шести лет (251-257) св. Дионисий мог оставаться в Александрии и более спокойно, чем при Декии, управлять своей паствой.

Впрочем, и в этот период времени Александрийская церковь не была свободна от внешних бедствий. Если северные провинции Империи страдали от постоянных войн с варварами, то южные подверглись ужасам страшной моровой язвы. Эта болезнь уже при императоре Декии унесла несколько жертв в Александрии, а при Галле, по единогласному свидетельству всех светских и церковных историков, [463]свирепствовала с ужасающей силой во всех провинциях Империи, особенно в африканских. Начавшись в Эфиопии, она прежде всего обрушилась на Египет и Александрию и ежедневно уносила здесь множество жертв. [464]Без сомнения, св. Дионисий не оставался равнодушным к страшному бедствию, постигшему Александрию, и в своих попечениях о больных и умерших от болезни не уступал тем пресвитерам и диаконам, подвиги которых он описал в одном из пасхальных посланий [465]десять лет спустя (в 263 г.), когда болезнь достигла высшей степени своего развития.