Коллектив авторов Религия - Основание семейной жизни: Размышления и советы архимандрита Иоанна (Крестьянкина)

Мы пришли к отцу Иоанну и рассказали ему о своем намерении. Отец Иоанн сказал нам на это: «Сегодня после вечернего богослужения в Успенской церкви будет совершаться монашеский постриг. Приходите, помолитесь, а потом уже будем решать, что вам делать — постриг принимать или в брак вступать».

Можно представить, с какими чувствами мы ушли от отца Иоанна. Целые сутки мы не знали, каков будет его ответ, а вечером того дня, как и сказал нам отец Иоанн, молились в Успенском храме. Во мраке, почти в темноте совершался монашеский постриг. Горели свечи и лампадки, монахи тихо пели «Объятия Отча…», постригаемый в белой длинной одежде полз по каменному полу храма, иеромонахи и архимандриты, среди которых был и отец Иоанн, прикрывали его своими мантиями. Было торжественно и печально. После пострига мы пошли в тот дом, где остановились, и только вечером следующего дня снова были у отца Иоанна.

Ни о чем не спрашивая, он благословил нас на брак иконами Нерукотворного образа Спасителя и Божией Матери «Иерусалимская». При этом мы получили от него неоценимые наставления. Отец Иоанн говорил нам о браке как о таинстве и сказал такие слова, которые запомнились на всю жизнь. «Семья — это домашняя церковь, — говорил отец Иоанн. — У вас всегда перед мысленным взором должна быть такая картина: икона Спасителя, брачное ложе и детская колыбель. Брак — это таинство. А какое чудо — рождение детей!» «Господи, Ты видел, как ткалась моя плоть!» — процитировал он один из псалмов в русском переводе.

Говорил отец Иоанн и о том, что в христианском браке любовь никогда не исчезает, она, напротив, с годами становится только больше, и чем дольше живут супруги вместе, тем больше и больше любят друг друга.

Воспоминание об этом испытании является для меня одним из самых ярких и незабываемых. Как трудно найти невесту молодому, да еще верующему человеку! Как трудно найти ту, единственную, с которой можно прожить всю жизнь!

Отец Иоанн всем молодым людям советует не спешить с окончательным решением, посмотреть на свою избранницу во все времена года: «И на снегу, и весной, и летом, когда всё цветет и благоухает, и в золоте осенних листьев…». Я не помню случаев, чтобы отец Иоанн благословлял своей властью и силой выходить замуж или жениться за послушание. Очень важно здесь отношение родителей, которым, по слову старца, «Бог дает особую благодать видеть избранного своим сыном или дочерью лучше многих, даже самых близких людей. Потому так важно мнение родителей и их благословение на брак».

Со своей невестой я познакомился в день ее первого Причащения. Путь к вере у нее был самостоятельный и глубоко осознанный, а в роду у нее были диакон и псаломщик. Постепенно наше знакомство крепло, я писал домой к родителям письма о ней. Зимой 1973 года она познакомилась с ними, приехав в Сынтул. Постепенно стали узнавать о ней мои братья и сестры. Благословения на брак еще никто не просил, в любви не объяснялся, да мы и не спешили это делать по слову отца Иоанна. Прошел почти год, даже больше года. И вдруг наши родственники, приехав из Печор, объявили мне, что отец Иоанн не велит мне больше встречаться с Маргаритой, что она далека от Церкви и в жены священнику никак не годится. У меня как землю из-под ног выбили, я завис как бы вне времени, пространства, в непреходящем стрессовом состоянии. Хорошо, что я ни слова не сказал об этом невесте и начал сражение за нее молча, не ввергнув ее в испуг. Сражение длилось почти два месяца.

Сначала, один за другим, стали отказываться от моей «Маргариты-Жемчужины» братья. Логика их была проста:

— Отец Иоанн — святой человек, и ошибаться не может. Если он сказал, значит всё! Надо слушаться и немедленно прерывать всякие отношения с Маргаритой.

Наконец, отказались все, кроме папы и мамы, которым Маргарита была по душе и даже нравилась. Я остался один в своем мнении среди молодого поколения. Но принять решение заочно никак не соглашался. Аргументы мои были слабые: это испытание моей любви к Маргарите и веры самому отцу Иоанну. Я понимаю, что не послушаться его нельзя, но надо узнать — что является непреодолимым препятствием нашему дальнейшему знакомству и намерению создать семью?

С бушующим ураганом в душе я взял фотографии Маргариты, письма и приветы к ней от папы и мамы, и выехал в Печоры. Пришел к старцу, всё показал, рассказал. Старец смягчился, узнав, что я не скрывал свою любовь к Маргарите от родителей, что они к ней хорошо относятся, судя по моим словам и по тексту представленных писем. Было решено приехать вдвоем, чтобы отец Иоанн сам поговорил с ней и принял решение, которому я, безусловно, подчинюсь.

И вот этот день настал. Со страхом и трепетом вошли мы в братский корпус и сели на скамеечку в ожидании старца. Нас неожиданно позвали в саму келью отца Иоанна. Мы вошли. Отец Иоанн сотворил молитву и пригласил нас садиться на диванчик. Сам он сел с краю на левой стороне, меня посадил в середине, а Маргариту дальше всех, справа от меня. И начал говорить.

Тут я весь обратился в слух, внимание, напряжение, и стал всеми силами души и мыслей наблюдать — что произойдет? Произошло непонятное. Отец Иоанн начал рассказывать какие-то истории и события, которые, казалось, не имели никакого отношения к теме нашего приезда и проблеме, стоящей перед нами. Что-то из детства, что-то из позднего времени. Я был удивлен. Еще больше я удивился, когда заметил у отца Иоанна современные слова, которые он употреблял вместо наших обычных, церковных. Он как будто переводил свою речь на светский и, частично, советский язык.

Маргарита молчала и ничего не говорила в ответ. Прошло пять минут. Слушаю — слова светские постепенно исчезают, говорятся обычные, из церковного обихода. Еще через пять минут у моей невесты внезапно открылся источник слез, и она начала потихоньку плакать, роняя слезки, и плакала, не переставая. Речь старца продолжалась по-прежнему не по теме.

И тут я подумал: что происходит? Диалога никакого нет, изложения темы никакого нет. В чем тут дело?

Насколько мне удалось понять, старец говорил что-то самое разное из своей жизни, и, при этом, как мощный сканирующий духовный луч-радар или локатор, всей своей душой и умом воспринимал идущие от слушателя обратные излучения-реакции. Он воспринимал душой — душу, умом — ум, и всего самого человека во всей его полноте неповторимости, со всеми мельчайшими оттенками его личности без слов и диалога. Так воспринимают нас святые, минуя речевой аппарат, от мысли к мысли, от сердца к сердцу без слов!