Михаил Скабалланович - Толковый Типикон. Часть II

Полное заглавие Типикона ныне на входном листе: «Типикон сиесть устав». На 1 листе: «Типикон сиречь изображение церковнаго последования во Иерусалиме святыя лавры преподобнаго и богоноснаго отца нашего Саввы. Тожде последование бывает и в прочих во Иерусалиме честных обителех; подобие и в прочих святых Божиих церквах». Заглавие, таким образом, связывает происхождение нынешнего устава с лаврою прп. Саввы Освященного, находящейся вблизи Иерусалима. История богослужебного устава не позволяет, как мы видели, с точностью определить, что в нынешнем Типиконе должно быть приписано св. Савве и порядкам его обители. Несомненно такое происхождение может быть усвоено только обычаю воскресного бдения, чином которого начинается нынешний Типикон. Возможно, что первоначально настоящее надписание Типикона и прилагалось ближайшим образом к «последованию» воскресного бдения.

Заглавие в таком почти виде повторяется во всех полных списках устава, известных ныне только с XIII в. Но в некоторых нет последнего предложения «Тожде последование бывает…» (например, в одном греческом списке из библиотеки самой лавры св. Саввы XVI в. [ 5]). Без этого предложения заглавие, должно быть, и имело свой первоначальный вид. Следующий по древности вид заглавия, должно быть, когда вместо этого предложения стоит прибавка: (в лавре св. Саввы) «и в большинстве здесь встречающихся св. монастырей» (так в греч. ркп. Ватик. библ. 1346 г. № 320/331). В большинстве же рукописей нет только добавки: «подобие и в прочих св. Божиих церквах», очевидно, самой поздней (так в ркп. Моск. Син. библ. № 328/383 и 329/384, Рум. Муз. Сев. собр. № 27/1458 и др.).

{с. 449}

{с. 450}

Типикон начинается изложением воскресной службы, так как она образовалась ранее будничной и послужила основой и образцом для последней Такое начало для Типикона тем естественнее, что в большинстве церквей служба в будни совершается сравнительно редко.

Такое начало для Типикона, как и заглавие его, выбрано тоже не без исторического колебания. Древнейшие памятники церковного устава IX-X в.: Ύποτύπωσις, приписываемый св. Феодору Студиту, Διατύπωσις с именем св. Афанасия Афонского и Канонарь Синайской библиотеки — начинаются с пасхальной службы. Устав Великой Константинопольской церкви IX в. и др. — с месяцеслова. Уставы студийского типа — с недель, подготовительных к Четыредесятнице. Впервые уставы иерусалимского типа стали начинать Типикон с вечерней службы, что объясняется тем значением, которое они придали празднованию воскресного дня.

Изложение воскресной службы в Типиконе начинается с вечера субботы ввиду того, что церковный день у нас, христиан, как и у евреев, начинается с вечера [ 6], так как течение времени, по учению Св. Писания, началось с вечера. Празднование же воскресения тем естественнее начинать с вечера, что и самое воскресение Христово произошло в «вечер субботний» [ 7], т. е. в субботнюю ночь. Естественно, что эту ночь, начиная с вечера, церковный устав назначает проводить в молитвах.

Ряд таких молитв, или воскресных служб, открывается девятым часом и малой вечерней. 1-я гл. Типикона и излагает чин этих двух служб, присоединяя к ним еще чин вечерней трапезы. Этим трем частям, на которые естественно распадается 1-я гл. Типикона, при рассмотрении ее мы предпошлем замечание о благовесте и об обычном начале церковных служб, так как то и другое упоминаются в Типиконе здесь впервые.

Благовесту в Типиконе вообще уделяется много внимания, и справедливо. Он не только оповещает о времени службы, но и подготовляет христиан к ней: общепризнано то благодатное действие, которое он оказывает на душу. Для отсутствующих же на богослужении он некоторым образом и {с. 451} заменяет последнее. Он, собственно, есть уже самое богослужение, совершаемое звуками музыки. Ветхозаветное богослужение состояло преимущественно из музыки, и вот, как бы в воспоминание об этом, в знак неразрывной связи его с этим богослужением, более духовное и возвышенное богослужение новозаветное в колокольном звоне имеет свою священную музыку, из всех родов которой оно выбрало, таким образом, наиболее простой, строгий и безыскусственный.

Как и весь чин церковных служб, благовест имел длинную историю, и нынешнюю свою форму — колокольного звона — принял не рано, — хотя не позже, чем и церковные службы приняли теперешний свой вид. Естественно, что при более простом строе богослужения проще был и способ созыва к нему. Впрочем, ветхозаветная церковь имела, можно сказать, более нашего музыкальный способ созыва к богослужению (что и естественно при всем характере ее богослужения) — посредством серебряных труб [ 8]. У древних христиан в период гонений епископы созывали верующих к богослужению, посылая за ними в дома. Св. Игнатий Богоносец советует в письме св. Поликарпу Смирнскому: «собрания пусть бывают почаще; созывай на них всех по имени (έξ ονόματος)» [ 9]. В подложном послании Игнатия Богоносца к диакону Герону между обязанностями диакона поставляется и созывание верующих к богослужению каждого отдельно [ 10]. Тертуллиан богослужебные собрания называет convocationes [ 11]. В Иерусалимской Церкви IV в. архидиакон за богослужением оповещал о месте и времени следующего богослужения такими формулами: «будем все готовы в таком-то часу там-то (например, «в Мартириуме», «на Елеоне») [ 12]. В первоначальных киновиях Египта, по словам св. Иоанна Кассиана, созывали братию к богослужению стуком в дверь келий: «когда сидя в келиях своих и прилежно занимаясь работою и размышлением, услышат они звук удара (sonitum pulsantis) в дверь свою и других келий, который зовет их на молитву или какое общее дело, каждый тотчас спешит выйти из келий» [ 13]. Согласно с этим и в житии св. Пахомия призыв на богослужение и трапезу в его монастыре обозначается словом «ударять» (κρούεσθαι) [ 14], почему в V в. «ударение», κρούσμα, {с. 452} κροΰμα становится специальным термином призыва к богослужению [ 15] (как и в нынешнем уставе).

В Лавсаике Палладия (V–VI в.) указывается и орудие для этого стука; здесь о монахе Адульфе (IV в.) говорится: «исполнивши обычный канон молитвы, он тотчас ударял будильным молотком (τώ έξυπνιαστικω σφορίω) во все келии, собирая в храмы к утреннему славословию» [ 16]. Таким образом, молоток для стука в дверь келии — вот самое древнее орудие для созыва к богослужению. Но с VI в. находим упоминания и о биле. В житии Феодосия Великого († 529), составленном его современником Феодором, еп. Петрейским, о созыве на часы и литургию говорится: «ударяли в древо (εκρουον τό ξύλον)» [ 17], то же в Луге духовном Иоанна Мосха [ 18]. Кроме ξύλον — «древа» било звалось κρούσμα (ударение), σύμαντρον (ручное било), συμαντήρ и συμαντήριον (последнее, должно быть, молоток для удара в било), σίδηρον — железное било. О билах железных впервые упоминается только в полных уставах XI–XII в.; в некоторых из них и у Вальсамона (XII в.) есть упоминание и о медных билах [ 19]. Ныне била употребляются преимущественно на Афоне, Синае и в Палестине, и вообще в больших монастырях (и русских) рядом с колоколами. Деревянное било называется σήμαντρον, а железное σίδηρον; различаются также била «великое» и «бильце»; самые большие била (праздничные) называются «тяжкая», «βαρέας» [ 20]. Кроме материала и величины, била различаются и по способу употребления: есть била ручные и подвесные. По форме било — продолговатая прямая или изогнутая доска, иногда с отверстиями на концах. Ручное било держат рукою или кладут на левое плечо серединою, подвесное вешают на цепи или веревке, продетой в середину била. Ударяют в било молотком такого же материала, причем в зависимости от того, ближе или дальше от середины производится удар, получаются разной высоты звуки, образуется целая гамма тонов (особенно на {с. 453} металлическом биле), благодаря чему благовест в било получает вполне музыкальный характер [ 21].