Киприан Керн - «Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

«Уязвляшеся сердцем горце и стенящи болезненно из глубины души, лице со власы терзающи; тем же и в перси биющи, взываше жалостно: увы Мне, Божественное Чадо, увы Мне, Свете мира, что зашел еси от очию Моею, Агнче Божий»… [ 405]

«Сына Моего и Господа Моего лишена бых: увы Мне, болезную сердцем»… [ 406]

«Хотела бых с Тобою умрети, не терплю бо без дыхания мертва Тя видети» .

«…ибо зашел еси, Сыне Мой, от очию Моею»… [ 407]

А на девятой песни канона, песни всегда посвященной Ей, Царице Небесной, и о Ней, и о радости Ее повествующей, на столь знакомый погребальный ирмос слышится:

«Радость Мне никакоже отселе прикоснется, не оставлю Его Единаго, зде же умру и спогребуся Ему» . [ 408]

На утрени Великой Субботы, в ранний предрассветный час, вспоминая погребение Спасителево, слышим мы дивные похвалы Пречистой:

«О, Божие Слово! О радосте Моя, ныне терзаюся утробою Матерски» . [ 409]

И взывает Дева ко всей природе и всей вселенной:

«О, горы и холми, и человеков множество, восплачитеся и вся рыдайте со Мной, Бога вашего Материю» . [ 410]

Спаситель висит, пригвожден на Древе, человечество в безумии своем и отвержении от Бога дошло до крайнего предела. Пять с половиной тысяч лет ожидаемый момент избавления от клятвы и от закона наступил и… соединился с еще большим отпадением от Бога, с предательством и Богоубийством. На Голгофском холме, на самом месте погребения Адама, Новый Адам обновляет Своим страданием и смертью человечество, освобождает Адама от челюстей ада, основывает на Кресте Церковь Свою, скрепляет Ее Кровию Своею Нового Завета. Тело Свое, подобное нам во всем, кроме греха, «заимствованное от Девы» , [ 411] распинается на Кресте, чтобы освятить нас, приобщить Себе. Ныне уже отдельные члены Церкви приобщаются Телу Его (которое и есть Церковь). Совершается Жертва Искупления и Евхаристии. Людям показуется сокровенный и таинственный момент евхаристичности Церкви.

«Пригвоздися Жених Церковный» , — говорит песнь. [ 412]

В смерти Его всеобщая жизнь и избавление от смерти, от уз тела тленного.

«Якоже лев, Спасе, уснув плотию, яко некий скимен (львенок) мертв возстаеши, отложив старость плотскую» . [ 413]

Всеми оставленный Спаситель Своими страданиями заканчивает весь тот необъемлемый и непостигаемый подвиг искупления, который совершался Им от момента Его рождения и в течение всей Его земной жизни. Он заканчивает искупление греха всех. В безмолвии всей природы, благоговейном и страшном молчании и страдании всей твари видимой и трепете невидимых Бесплотных Сил переживает Пречистая Матерь оставление Свое Сыном, сиротство Свое, одиночество…

«Словом Слово паче слова Рождшая, Пречистая» [ 414] взывает к Сыну Своему и Господу всех: Не остави Мя Едину, Тя Рождшую, Иисусе Мой Сладчайший» . [ 415]

Безмужно рождшая Сына Своего лишается ныне Его и вопиет:

«Увы Мне, безчадствуюся безмужная» . [ 416]

«Где зашел еси, вселюбезнейший Иисусе Мой, Сыне Мой, и Господи; не остави Мя Едину, Христе, Рождшую Тя» . [ 417]

В ответ на эти рыдания и мольбы, на скорбь сиротства отвечает Ей Сын Ее и Господь, указывая на любимого и оставшегося верным ученика:

«Жено, се сын Твой»

, и потом ученику:

«се Мати твоя». «И от того часа поят Ю ученик во своя си».

(Ин. 19, 26–27). Тот самый ученик, которого любил Господь, «друг Христов» , [ 418] проникший в ведение богопознания, первый из трех богословов, тот, который умом своим узрел воплощение Слова от Девы и указывает нам весь смысл этого центрального момента Православия:

«Слово плоть бысть»

. Святой Критянин Андрей поет:

«Да вопиет Иоанн, сказуя учении божественными воплощение Твое: Слово плоть бысть из Девы непреложно и пребысть естеством Бога, якоже бе, не отступив Отеческих Его недр» . [ 419]

После того, как уже «вся совершишася» и Господь «предаде Дух» , вся вселенная пережила момент неизреченного изменения. Космичность момента искупительной смерти с особенной подробностью и реальностью схвачена в православном литургическом сознании. Ряд песнопений говорит о том, и уподобляет этот момент по своему необъемлемому значению разве только с таким же космическим переживанием момента грехопадения человечества.

О погребении же Спасителя и плаче говорит все повечерие Великого Пятка и половина субботней утрени. Снова в ярких красках и реальных образах изображают эти минуты Симеон Логофет, Марк Идруинтский, и св. Косьма Маиумский.

«Плачущи глаголаше Браконеискусная к благообразному (то есть Иосифу Аримафейскому): потщися, Иосифе, к Пилату приступити и испроси снети с древа Учителя твоего» .

«Видев Пречистую горце слезящу, Иосиф смутися и, плача приступи к Пилату: даждь ми, вопия с плачем, Тело Бога моего» . [ 420]

«Растерзаяся и рыдая, и дивися вкупе с Никодимом, снят Иосиф и уцеловавПречистое Тело, рыдаше, и стеняше, и поя Его яко Бога» . [ 421]

«Песни Иосиф и Никодим надгробныя поют Христу, умершу ныне, поют же с ними и Серафимы» . [ 422]

«Приимши Его с плачем Мати неискусомужная, положи на колену, молящи Его со слезами, и облобызающи горце же рыдающи и восклицающи» . [ 423]

«Чадо Мое Возлюбленное, нага и уединена, и вонями помазана Мертвеца» . [ 424]

«Зрящи Тя без славы и без дыхания и безобразна, и плачуся, держащи Тя» . [ 425]

«Мироносицам глаголаше: срыдайте Ми, и сплачитеся горце: се бо свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается» . [ 426]

Но наряду с этими песнопениями, исполненными слез и скорбных восклицаний Божией Матери, наши православные святые песнописцы касаются и иных моментов Ее переживаний у Креста Сына Ее. Вместе с разъяснением важности и догматического значения голгофских страданий и вместе с раскрытием таинственного смысла воспоминаний Страстной Седмицы, сошествия во ад и освобождения сущих в нем, богослужение Постной Триоди и нарочито последних дней поста отмечает с особой проникновенностью и смелым полетом творческого поэтического дара богосознание и догматическое ведение Самой Пречистой Девы, Ее, если можно так выразиться, богословское понимание момента.

Наши песнописцы вкладывают в уста Пресвятой Богородицы исповедание христианских догматов, лишь спустя 3–4 века Церковью открыто изглаголанных в символах. Этим показуется богопросвещенное сознание Богоматери, просветление Ее Духом Святым еще до дня Пятидесятницы. Многое еще прикровенное от учеников и апостолов открылось в некоторой мере Ее Пречистому уму.

Озарение Духом Святым в светлый день Благовещения облагодатствовало Ее ум и положило на него особый отпечаток боговедения; безмужное зачатие и безболезненное рождение вселили в Нее не только сознание себя Честнейшею Херувим, но и Матерью Божьей, и именно Богородицею, а не только Христородицею. На протяжении всей земной жизни Сына Ее Она сознавала Его не только Сыном Своим, не только Учителем и Пророком, но и Господом и Богом Своим, и у Креста Его Она, «вопияше Матерски: Сыне Мой и Боже Мой, Сладчайшее Мое Чадо, како терпиши страсть поносную [ 427] и «како покрывается гробом неописанный Бог» . [ 428]