Иоанн Кронштадтский - Начало и конец нашего земного мира

Понятно, что для Всемогущего Творца не было на­добности в той постепенности творения, когда является сперва начальное состояние творения, а затем последу­ющее, шестидневное усовершенствование и восполне­ние созидавшегося мира.

Постепенность эта имела особую высокую цель -да откроется явственно многоразличная премудрость Божия β устроении мира и всемогущество Его, созидаю-

129

щее светлость дня прежде светлости солнца, и раститель­ность прежде естественных причин ее, также и самые стихии прежде, чем устроена теплота солнца.

Под именем седьмого дня в обширном смысле не­которые разумеют весь период времен и веков от сотво­рения человека до предуставленной Богом кончины века На эту мысль наводи ι Писание, ибо дню этому не усвои-вает общего всем дням: вечера и утра. Следует из этого, что этот деньособенный, не имеющий подобия с обыкно­венными днями творения. Действительно, это день не созидания чего-либо нового для вселенной, а день про-мышления. Это день непрерывного действия всемогуще­ства, премудрости и Благости Божией, которыми Бог со­храняет бытие и силы тварей, направляет их к благим целям: всякому добру вспомоществует, а возникающее чрез удаление от добра зло пресекает или исправляет и обращает к добрым последствиям. Священная история Ветхого и Нового Заветов вмещают в себя непрерывный ряд доказательств того, что промышление Божие не ос­тавляет мир и человека на произвол случая, но бодрству­ет над ними, не лишая, впрочем, нравственные существа свободы, которую Сам даровал им. Св. отцы и учители Церкви доказывали бытие промысла Божия не только со­бытиями и изречениями Св. Писания, но и на основании собственных понятий наших, какие мы имеем о Боге, как Творце мира и о самом мире, как творении Божием. Дей­ствительно, понятие наше о Боге прежде всего представ­ляет Его бесконечно благим Существом. Может ли Он отрешиться от этого основного свойства Своего в отно­шении к тварям, которых создал единственно по благо­сти Своей?. Конечно, нет. Понятие наше, представляя себе Бога всемогущим, уверено потому, что Ему не стоит ни малейшего труда промышлять о мире.

Из понятия о мире, как творении Божием, явствует, что без промысла Божия мир не мог бы существовать сам собою будучи вызван к бытию из ничтожества и постоян-

130

но находясь под опасением вернуться в ничтожество. Да и как же мог бы сохраниться в мире тот изумительный порядок, какой замечаем, если бы не промысел Божий? Давно бы все выступило из своих пределов, пришло бы в расстройство и упадок, если бы хоть на мгновение все­сильная рука Божия оставила управление силами и зако­нами бы 1ин.

Как дело творения, так точно и дело промышления принадлежит всем трем Лицам Божества, что ясно видно из самого догмата о единстве Божием. В св. Писании есть много мест, подтверждающих участие всех трех Лиц Пре­святой Троицы в деле промышления. Но мы остановимся на одном событии, эмблематическое значение которого уясняет отчасти эту высочайшую тайну.

Когда наступило время распространения благодат­ного царства на земле, Промыслу Божию угодно было положить предел распространению зла в той стране, ко­торая избрана была для основания Церкви патриархаль­ной в лице Авраама «И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного. Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал на­встречу им от входа в шатер и поклонился до земли. И сказал: владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего» /Быт. XVIII, 1 -3/. Замечательно, что Авраам, говоря с явивши­мися ему тремя мужами, обращается, как бы тут не трое, а один: "Владыка, если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего». После откровения о рождении Исаака, «встали те мужи и от­правились к Содому. Авраам же пошел с ними прово­дить их. И сказал Господь: «утаю ли Я от Авраама, раба Моего, что хочу делать!». Вслед за откровением о том, что от Авраама произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли, Господь сказал: '■вопль Содомский и Гоморрский, великой, и грех их,

131

тяжел он весьма. Сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет: узнаю. И обратились мужи оттуда и по­шли в Содом; Авраам же еще стоял пред лицом Гос­пода... И пошел Господь, перестав говорить с Авраа­мом: Авраам же возвратился а свое место. И пришли те два Ангела · Содом вечером...» /Быт. XVIII, 20-33; XIX, 1/.

Предполагают, что это было образное или эмблема­тическое явление всех Лиц Пресвятой Троицы в виде трех мужей, которых священный бытописатель называет Ан­гелами в смысле естества высшего, также мужами, а лицо, говорившее с Авраамом, называет Господом. По­этому некоторые думают, что это был Господь с двумя ангелами; другие - что это в подобии мужей явились все три Лица Пресвятой Троицы, ибо наступило время утвер­дить истинное Боговедение и подготовить к таинству воп­лощения Бога Слова. Останавливаясь на последнем мне­нии, как довольно вероятном, видим в нем подтвержде­ние участия всех Лиц Пресвятой Троицы в деле промыш-ления и, сверх того, подтверждение и уяснение основно­го положения, что Отец все творит чрез Сына в Духе Свя­том. Так было и тут.

В лице двух Ангелов, пришедших в Содом, непос­редственно действовал Сам Единородный Сын Божий в Духе Святом, как будущий Судья живых и мертвых, ибо казнь Содома есть образ последнего суда над не­честивыми и нераскаянными грешниками. В Ветхом Завете верующие знали только Бога Отца, а о Сыне и Духе не имели понятия. Наступала пора вместе с из­бранием Авраама и основанием в его лице патриар­хальной Церкви, образного или прообразного начерта­ния всего того, что должно было сделаться достояни­ем Нового Завета. И вот первое из таких образных на­чертаний высочайших догматов было явление Господа в трех Лицах у дубравы Мамрѳ. Сверхъестественное

132

рождение Исаака, жертвоприношение на горе Мориа, - все это были подготовительные образы той действи­тельности, какую явил Новый Завет, так же точно, как суд над Содомом был подготовительный образ буду­щего суда.

Обратимся к промышлению Божию о человеке и его спасении.

Каждый человек имеет свое небо и землю, дух и плоть, внутреннее и внешнее, остаток первобытного со­вершенства и хаос греховного растления, из которого действием благодати постепенно устрояется новая тварь.

1. Возникая из нравственного ничтожества, он на­ходит себя землей неустроенной и пустой, и тьма закры­вает глубину его сердца от него самого. Но на слезные воды нисходит Дух Божий, и Слово Божие производит в нем вышний свет, который, чем яснее сияет, тем более отделяется, и становится ощутительной собственная тьма человека.