Йозеф Ратцингер - Иисус из Назарета

Уже во времена Иисуса люди пытались объяснить для себя Его загадочный образ, прилагая к Нему известные им категории, дабы через них разгадать Его тайну: Его считали Иоанном Крестителем, вернувшимся Илией или Иеремией, просто одним из пророков (Мф 16:14; Мк 8:28; Лк 9:19). Петр в своем исповедании, как мы видели, использует иной, более высокий титул: Мессия, Сын Бога Живого. Попытки постичь тайну Иисуса через Его именование, которое могло бы выразить суть Его вести, Его Собственную суть, продолжали предприниматься и после Его Воскресения. Постепенно из всего многообразия выделилось три главных наименования: Христос (Мессия, Помазанник), Кириос (Господь), Сын Божий.

Первый титул как таковой был понятен лишь внутри семитского пространства. Уже довольно скоро он перестал восприниматься как титул и слился с именем Иисуса: Иисус Христос. Поясняющее слово стало частью имени собственного, и в этом заключается глубокий смысл: Его личность и Его служение составляют одно; Его предназначение и Его Собственное «Я» невозможно отделить друг от друга. Вот почему обозначение Его миссии вполне справедливо соединилось с Его именем.

Таким образом, остается два именования — «Господь» и «Сын», которые указывают в одном направлении. Слово «Господь» в ветхозаветной и раннеиудейской традиции стало постепенно использоваться в качестве описательного обозначения именования Бога, благодаря чему оно соотносило Иисуса с Богом, определяло Его как Бога Живого. И точно так же обозначение «Сын Божий» связывало Его с Самим Богом. С тех пор как вера впервые попыталась явить умопостигаемость своих оснований, вопрос о том, какова природа этой связи, остается в центре внимания бесконечных затяжных дискуссий. Является ли Иисус «Сыном» в переносном смысле — в смысле особой близости к Богу? Или это слово указывает на то, что в Боге заключен одновременно Отец и Сын? Что Он действительно «равен Богу», Бог истинный от Бога истинного? Первый Никейский Собор в 325 году положил конец этим спорам, введя в оборот понятие «омоусиос» (homoousios — греч. , «единосущный») — единственное философское понятие, вошедшее в Символ Веры. Но это философское понятие призвано защитить библейское слово; оно говорит нам: исповедуя, что Иисус «Сын», свидетели Иисуса называют Его подобным образом не в мифологическом или политическом смысле, как это может показаться исходя из контекста эпохи. Это слово следует понимать совершенно буквально: как констатацию того, что Бог есть вместилище вечного диалога между Отцом и Сыном и оба Лица, Отец и Сын, действительно составляют одно в Духе Святом, то есть Оба Они суть Единый Бог.

Относительно христологического титула, который нам встречается в Новом Завете, существует обширная литература. Обсуждение данного вопроса не входит в задачу этой книги, которая посвящена земному пути Иисуса и Его вести, а не истории вероучения и богословской мысли раннехристианской Церкви. Гораздо более важным для нас представляется то, что говорит о Себе Сам Иисус. В Евангелиях мы встречаем два самообозначения. Чаще всего Он называет себя «Сыном Человеческим». Кроме того, в некоторых текстах — особенно в Евангелии от Иоанна — встречаются места, где Он называет Себя просто «Сыном». Нигде Иисус не использует применительно к Себе титул «Мессия»; «Сын Божий» в устах Иисуса звучит только в некоторых местах Евангелия от Иоанна. Примечательно, что всякий раз, когда кто-то пытается использовать в отношении Его титул «Мессия» или сходное с этим обозначение, как это было в сцене изгнания бесов или в сцене исповедания Петра, Иисус призывает к молчанию. И только на кресте, дабы увидел весь мир, было начертано: «Царь Иудейский». Только здесь дозволено было появиться этому титулу — на трех языках тогдашнего мира, ибо отныне он утратил свою многозначность и обрел лишь одно-единственное значение. Крест — Его Престол, благодаря чему этот титул предстает в своем истинном значении. «Regnavit a lingo Deus» — «с древа властвует Господь» [73] Слова из гимна «Vexilla regis prodeunt», сочиненного Венанцием Фортунатом, епископом Пуатьеским, в 569 г. по случаю передачи в монастырь Пуатье частицы Креста Господня. — так древняя Церковь воспевала Новое Царство.

Обратимся теперь к тем двум титулам, которыми, согласно текстам Евангелий, обозначал Себя Иисус.

«Сын Человеческий» — это таинственное словосочетание Иисус чаще всего использовал, когда говорил о Самом Себе. Только в Евангелии от Марка это словосочетание в устах Иисуса встречается четырнадцать раз. Вообще во всем Новом Завете слова «Сын Человеческий» звучат лишь из уст Иисуса, за исключением одного-единственного раза, когда умирающему Стефану было даровано видение отверстых небес: «…вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян 7:56). Стефан в минуту смерти видит то, что предрек Иисус во время суда, стоя перед синедрионом: «Вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных» (Мк 14:62). В этом смысле Стефан цитирует слова Иисуса, реальность которых ему даровано было узреть в предсмертных мучениях.

Это свидетельство представляется очень важным. Христология новозаветных авторов, да и самих евангелистов строится не на понятии «Сын Человеческий», а на титулах «Мессия» («Христос»), «Кириос» («Господь») и «Сын Божий». Определение «Сын Человеческий» является типичным определением, которым пользовался Иисус применительно к Себе; его содержание было перенесено апостольской проповедью на другие титулы, само же оно, однако, не было воспринято. Все здесь как будто бы ясно и понятно. И тем не менее в современной экзегезе вокруг этого вопроса разгорелись нешуточные баталии; тот, кто попытается разобраться во всех дискуссиях, рискует довольно скоро очутиться на кладбище взаимоисключающих гипотез. Подробное обсуждение всего комплекса связанных с этим вопросов не входит в задачу данной книги, мы можем только отметить основные направления, в которых развивались споры вокруг обозначенной темы.

Принято различать три смысловых комплекса, связанных со словосочетанием «Сын Человеческий». К первому относят те случаи, когда Иисус говорит о Сыне Человеческом в перспективе грядущего, имея в виду не Себя, а именно грядущего Сына Человеческого, от которого Он отличается. Вторая группа относится к сфере описания земных деяний Сына Человеческого, третья — к страданиям и Воскресению. Большинство толкователей склоняются к тому, что только первая группа значений напрямую связана с Иисусом и отражает тот смысл, который Иисус действительно вкладывал в данное самоименование. Это, с их точки зрения, в полной мере соответствует эсхатологическому толкованию вести Иисуса, суть которой — возвещение близкого наступления последних времен. Вторая группа значений, к которой относятся слова о праве Сына Человеческого отпускать грехи, о Его владычестве над субботой, об отсутствии у Него всякого имущества, об отсутствии у Него родины на земле, — весь этот круг значений, по мнению многих исследователей, сложился в недрах палестинской традиции, что свидетельствует о его древнем происхождении, и потому он не может быть отнесен к прямым словам Иисуса о Самом Себе. Самыми поздними по времени появления считаются случаи использования словосочетания «Сын Человеческий» в связи со страданиями и Воскресением в Евангелии от Марка, где именование «Сын Человеческий» сопровождает Иисуса на всем пути в Иерусалим, хотя, как полагают исследователи, оно могло быть привнесено в этот контекст лишь после самих событий и, следовательно, должно рассматриваться как определение, данное, скорее всего, самим евангелистом Марком.