Александр Мень - История религии (Том 1)

Согласно св. Григорию Нисскому "сотворенный человек не имеет особого имени,

это всечеловек (Разрядка моя. - А. М.), то есть заключающий в себе все

человечество" /22/.

Этот "Адам" был создан единственный раз, и именно в нем был запечатлен

"образ Божий". "Это, - замечает св. Григорий, - природа*, понятая как целое"

/23/. Она существует и поныне, воплощаясь в индивидуумах, но сохраняя при

этом свое единство.

------------------------------------------------------------------------

* То есть человеческая природа.

Мысль о человечестве как целостном "Адаме" отражена и в богослужебных

текстах Церкви. В них постоянно говорится о Христе, который пришел в мир

спасти "Адама". Видеть в подобных словах одного лишь Первочеловека нет

оснований.

Точно так же и философская интуиция, и наука открывают это существенное

единство человека. О нем говорят и биологические, и социальные, и

психологические узы, связующие вид Homo Sapiens. О. Конт называет его

Великим существом. Сознание целостного "Адама" отражено в творчестве Вяч.

Иванова и А. Сент-Экзюпери. Юнговское понятие о "коллективном

подсознательном" также указывает на глубинную связь общечеловеческого духа.

Аналогичные процессы, происходившие в умственной жизни разделенных между

собой народов древности, есть косвенное тому подтверждение. Вся метаистория

есть история единого Адама.

"Под Адамом, - говорит Вл. Соловьев, - разумеется не отдельное только

лицо, наряду с другими, а всеединая личность (Разрядка моя. - А.М.),

заключающая в себе все природное человечество" /24/. Мысль Соловьева

продолжает С. Булгаков. Он пишет: "Адам не имеет индивидуального лица в том

смысле, в каком мы его теперь понимаем. Он не есть только порядковая

величина". Человек един. Индивиды в его духовном организме есть "только

всплески, ипостасные явления единой человечности" /25/.

Богословие связывает эту тайну единомножественности ноосферы с учением

о богоподобии человека. Подобно тому как единство Сущего открывается в

предвечном саморазличении Троицы, так и человек в его идеальном состоянии

объемлет в себе ипостаси отдельных индивидуумов. "Существует только одна

человеческая природа, - говорит В. Н. Лосский, - общая всем людям, хотя она

и кажется нам раздробленной грехом и разделенной многими индивидами" /26/.

Каким бы путем ни совершился антропогенез, постиг ли этот таинственный

переворот одно существо или несколько - "Адам" как таковой остается единым.

Мы все пребываем в этом единстве и в нем увлечены на ложный путь.

Сущность Грехопадения - не в чьей-то отдельной вине, а во всеобщем

человеческом отпадении, ибо, как говорит апостол Павел, в нем (то есть

Адаме) "все согрешили" (Рим 5,12). Именно поэтому мы несем на себе печать

трагического разрыва бытия и можем сознавать себя участниками Грехопадения.

Оно совершилось на уровне, превышающем индивидуальное сознание, но

охватывающем весь вид в целом. Поэтому каждый рождающийся в мир человек

причастен греху, будучи "клеткой" общечеловеческого духовного организма.

Тем не менее как в космогенезе силы Хаоса не в состоянии были прервать

процесс становления, так и человек не целиком покорился демонизму и злу.

Извращение путей не привело к его окончательной гибели. В нем сохранился

здоровый корень, жажда совершенства и познания, стремление к добру, тоска по

Богу. В этой неполной утрате первоначальных даров и заключен залог

дальнейшего поступательного движения Адамова рода.

Да, поистине жизнь наша - "юдоль плача" и "лежит во зле", но даже и в

этом несовершенном и скорбном мире осуществляет свою созидательную цель

божественный Логос. Само страдание, сама дисгармония вызывают в человеке

протест, побуждают искать пути их преодоления. В борьбе и преодолении куется

человеческий дух.

Христианство не считает страдание добром. Христос утешал страждущих и

исцелял болящих. Но на таинственных путях Промысла даже зло может обернуться

добром. Недаром многие мыслители говорят, что только в "пограничных

ситуациях", перед лицом смерти, отчаяния и страха выявляется подлинная

человеческая сущность. Величайшие победы духа рождены были в горниле

страданий. На этом пути Бог не оставляет человека одиноким, укрепляет его,

озаряя его труд и борьбу светом Откровения. И наконец, творящий Логос Сам

входит в мировой процесс, соединяясь с Адамом через Воплощение. Он страждет

и умирает вместе с ним, чтобы привести его к пасхальной победе.

"Мужайтесь - Я победил мир", - говорит Христос. "Победа, победившая

мир, - вера наша!" - восклицает Церковь устами апостола Иоанна,

прозревавшего Царство Божие.

Только Бог созерцает творение в его бесконечной красоте. Мы же, живущие

на земле лишь краткий миг, не в состоянии охватить всю грандиозность

замыслов Творца. Такова основная мысль Книги Иова. Однако, даже ограниченные

рамками своего бытия, мы в какой-то степени предвосхищаем Грядущее как

сознательные соучастники вселенской драмы, в которой человек, проходя через

борьбу, страдания и поиски, возвращается в дом Отчий...

Первое искушение человека было для него пробным камнем: Адам внял

голосу Змея и захотел идти его путем богопротивления. Но и после этого

великого разрыва, когда врата Рая закрылись, связь Неба и Земли не

прервалась. Бог продолжал присутствовать в жизни человека, который в сумраке

своих блужданий не уставал искать Его.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава девятая

ВЕЛИКИЙ РАЗРЫВ

/1/. См.: Дж. Фрэзер. Фольклор в Ветхом Завете/Пер. с англ. М., 1986.

С. 29 сл.

/2/. См.: Д. Г. Редер. Мифы и легенды древнего Двуречья. М., 1965. С.

38, 42; М. Э. Матье. Древнеегипетские мифы. М., 1956. С. 86; А. П. Лопухин.

Библейская история при свете новейших исследований и открытий. Т. 1. С. 107.

/3/. Ш. Секретан. Цивилизация и вера/Пер. с фр. М., 1900. С. 347.

/4/. О формах табу см.: Д. Фрэзер. Золотая ветвь/Пер. с англ. М., 1980.

С. 222 сл. Насколько сильно влияют табу на людей, которые в них верят,

свидетельствует, например, следующий факт. "Одному мальчику-туземцу было в

качестве табу запрещено есть бананы и прикасаться к сосудам, в которых они

находились. Однажды его товарищи сообщили ему, что он ел рыбу из черепка, в

котором находились остатки бананов. И что же? Спустя несколько часов мальчик

умер в тяжких мучениях" (Г. Бутце. В сумерках тропического леса/Пер. с нем.

М., 1956. С. 202); см. также: П. де ла Гассери. Психология религий/Пер. с

фр. М., 1901. С. 84.

/5/. З. Фрейд. Тотем и табу/Пер. с нем. Пг., 1923. С. 151. Следует

подчеркнуть, что Фрейд выводил и антипод религии - атеизм - из невроза,

возникающего в результате протеста против отца. См.: З. Фрейд. Леонардо да