Протоиерей Иоанн Толмачев - 2.Недели Триоди Цветной

И при виде этого, еще горячее возносилась молитва учеников, чтобы скорее настало благодатное время духовного озарения — не только для них, но и для всего этого темного люда, пребывавшего во тъме неведения. И молитва их была услышана. Было около трех часов утра, и когда они молились, внезапно “сделался необыкновенный шум с неба, как бы от несущегося бурного ветра” или как бы от волнения вод многих; дом, где они находились, потрясся до основ, как бы от урагана, соединенного с землетрясением. Не успели они еще оправиться от неожиданности этого поразившего их явления, как последовало новое явление: как бы пламя огненное осветило дом и разделяющиеся языки его почили по одному на каждом из них.

Что это такое? С изумлением спрашивали апостолы друг друга. Им известно было, что подобные явления происходили на горе Синай в день законодательства. В тот день при наступлении утра слышались раскаты грома и ослепительные молнии пронизывали гору, которая вся дымилась и трепетала, и Господь сошел к Моисею и дал ему закон. Не дает ли и им теперь вознесшийся Учитель новый закон, из которого они научатся всякой правде? Но скоро их недоумения рассеялись. Уже в первых вопросах удивления, с которыми они обращались друг к другу, они увидели, что говорят на разных, дотоле неведомых им языках, и внутри себя чувствовали клокотание новых могучих сил. Они почувствовали себя как бы вновь рожденными. Мысли возвышенные и глубокие зароились в их умах, и вера, горячая как пламя, запылала в их сердцах. Мгновенно вспомнилось им все учение, которое они некогда слышали от Учителя, и каждое слово этого учения, как раскаленное железо, жгло им сердце и требовало открытого всенародного исповедания: Они поняли, что “исполнились Духа Святого и Дух давал им провещаватъ.” Тесны были для них теперь пределы горницы: неудержимая сила вдохновения влекла их в это народное море, которое волновалось пред храмом, чтобы там в боговдохновенной проповеди исповедать Христа и проповедать Его слово.

Между тем и народ, пораженный происшедшими необычайными явлениями, пришел в смятение и устремился к дому, в котором находились богопросвещенные апостолы. Апостолы вышли из дома. Взоры их сияли как молния, проникая народные толпы, и радостно озирали они эти необозримые массы, представлявшие богатую жатву для делателей и созидателей царства Христова. И начали они вдохновенную речь. Неудержимым потоком лилась она из их уст, слагаясь из слов, из которых каждое было их сердцем, воплощенной верой и любовью к их небесному Учителю. Что значили тогда пред ними знаменитейшие ораторы классического мира, слагавшие свои речи по правилам искусства, — речи, одушевленные лишь их убогим тщеславием? Вдохновенные речи апостолов гремели как гром, потрясающий горы, и действовали с силой молота, разбивающего скалы. Безмолвно внимали несметные толпы народа дивным речам, и дивились более этим речам, нежели тем грозным явлениям, которые привлекли их сюда.

Под первым неотразимым впечатлением этих речей, массы народные не замечали их чудесной внешней особенности. Они чувствовали только, что эти речи — необыкновенные речи, что они проникают до мозга костей, и как огонь жгут сердца слушателей. Но когда прошло первое впечатление и массы разноязычного народа переглянулись между собой, чтобы поделиться вынесенным впечатлением, они с изумлением заметили, что только что выслушанные речи каждый из них слышал на родном языке. От изумления у всех как бы застыли лица. Как! И египтянин, до сих пор гордившийся тем, что язык его знают лишь рожденные в земле пирамид, и грек и римлянин, считавшие свой язык достоянием лишь образованных людей, — все они теперь слышат каждый свой язык, и от кого же? — от этих невежественных, заброшенных, убогих галилеян, одно имя которых звучало презрением!

Сначала немое изумление затем начало высказыватъся в словах и восклицаниях. Гул восклицаний и вопросов пробежал по массам: все обращались друг к другу за разъяснением загадочного явления. “Сии говорящие не все ли галилеяне?” — удивленно спрашивали в народе друг друга. “Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И опять изумлялись все, и недоумевая говорили друг другу: что это значит?” Но необычайное явление не всегда вызывает одно только удивление. Среди многочисленной толпы всегда найдутся люди, для легкомыслия которых нет ничего необычайного и чудесного и которые в оправдание ли своего глубокого невежества, или для достижения низких своекорыстных целей будут старатъся и самое необычайное низвести на степень единственно понятной им пошлости. Нашлись такие и среди массы народа, окружавшего боговдохновенных апостолов. Эти безумцы чужды были святого удивления к необычайному явлению, и они, насмехаясь, говорили, — кивая на апостолов: “они напились сладкого вина ”(любимый утренний напиток в древности). Так кощунственное легкомыслие всегда посмеивается над святым вдохновением! Не понять было чувственному и жестоковыйному народу происходившего перед ним: это было чудо — великое и таинственное, тот чудесный дар, который небесный Учитель обещал перед вознесением, когда сказал, что верующие в Него “ будут говорить новыми языками ” (Мар. 16:17). Теперь это обетование исполнилось: Его ученики стали говорить другими, новыми языками, и говорили то, чему научил их ниспосланный Утешитель — Святой Дух. Всякое чудо, направленное к достижению возвышенных религиозно-нравственных целей, прежде всего имеет в виду устранение естественных препятствий к этому. Так было и теперь. Учение Христа должно было проповедатъся всем народам земли, а между тем их разделяла преграда в виде разности языков и наречий. Дар языков устранил эту преграду, и слово Христа свободно могло распространяться по всему миру. Как чудесный дар, он был непостижим не только тогдашней невежественнной толпе, но останется таким и для высшего научного знания, и все научные попытки объяснить его представляют одно смутное гадание.

Между тем, гул восклицаний все более разливался по народным массам, не умевшим объяснить чудесного явления. Но среди восклицаний удивления все громче стали раздаватъся насмешливые голоса кощунников, усиливавшихся дать преобладание своему легкомыслию. Минута была страшная. Делу Божьему грозило общее посмеяние. Но оно никогда не посмеивается! В этот момент из среды апостолов выступил апостол Петр и громким голосом обратился к волновавшейся толпе: “Мужи иудейские и все обитающие в Иерусалиме!” — воскликнул он. Толпа, пораженная мужеством апостола, смолкла и притаила дыхание. А апостол Петр продолжал: “сие да будет вам известно, и внимайте словам моим: они не пьяны как вы думаете, ибо теперь третий час дня; но это есть предреченное пророком Иоилем: и будет в последние дни, говорить Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать.” Толпа умилилась сердцем, услышав пророческое слово, и апостол Петр перешел к открытой проповеди о Христе. “Мужи израильские!” — воскликнул он опять. “Выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, мужа засвидетельствованного вам от Бога знамениями и чудесами, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, Сего вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили… Но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти… чему мы все свидетели. И так Он, быв вознесен десницей Божией и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите… Итак твердо знай весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом того Иисуса, которого вы распяли.”