Вадим Рабинович - Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух

Между тем этот же Иоаннов текст дает не меньшие основания отнестись к этому же слову катафатически - наделить его положительными характеристиками: в Слове была жизнь, и жизнь была свет человеков. Так это слово представимо в мире людей. Точнее: представлено, хотя и не явлено, не просветлено.

Но не свет вообще, не слово вообще, а свет-слово в предельно личном, индивидуальном своем воплощении: в виде Иоанна-человека, пришедшего свидетельствовать о свете, "дабы все уверовали чрез него". Но сам Иоанн не есть свет, а лишь свидетельствует о нем.

А кто уверовал, тот и сподобился свету, стал чадом божиим, просветлил свою человеческую плоть. Так "слово стало плотию... " Но плотию совершенно особой - Иисусом Христом, божиим сыном, но и сыном человеческим.

Здесь-то должно начаться обретение каждым в себе Смысла - собственной жизнью, индивидуальным подвижничеством, личной жертвою всего себя во имя... всеобщезначимого смысла, но также и глубинно-индивидуального, ибо постигнуть его можно каждый раз лично, и никогда - всем миром.

Путь снизу: действовать по закону, данному через Моисея, а жить, мучаясь-радуясь, - по благодати и истине, произошедших через Иисуса Христа. Он, Иисус, - и позади, и впереди Иоанна, свидетельствующего о свете: эмблема достижимости-недостижимости, земности-небесности Слова-света, коего не видел "никто никогда", а воплощенного видел.

Текст Иоанна настолько многосмыслен, настолько поливалентно прочитываем, что может быть прочитан так, чтобы помочь и нашему делу наметить абрис Учителя (ученого человека?) книжного средневековья, которое только то и делало, что читало на разные лады и с разными целями священное Писание, а в нем, может быть, пристальнее всего именно это место. Ведь цель - наизначительнейшая: человекоформирующая, судьбоносная. - Причаститься к Слову, уверовав, но и законосообразно - разумом-рассудком, но и праведной - по благодати - жизнью. И тогда, может быть, истина явится, дастся, низойдет...

Но слово это зовет к действию. Или - точнее: священное слово есть указание к действию ради, конечно же, этого слова-смысла. Человек должен уверовать, но и выучиться - суметь поверить. Не выявить не известную дотоле сущность, а узреть истину не без помощи особого рода научения.

Выучиться верить? Возможен ли такой ученик? А такой учитель?..

А ТЕПЕРЬ ПОПРОБУЕМ, отправляясь от того же текста, наметить контуры образа Учителя, посланного наставить своих соплеменников Слову божиему, просветить их этим Словом, обожить малых сих.

Прежде всего: чем числит себя Учитель, как понимает свое назначение, кем осознает себя, сколь самобытно его Я в передаче творческого - и, стало быть, новаторского, формотворящего - Первослова; новаторского хотя бы уже потому, что первого?

"Я ничего не могу творить Сам от себя. Как слышу, так и сужу, и суд Мой праведен, ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего меня Отца" (5, 30).

"Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно... " (5, 31).

"... Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца" (6, 38).

"... Я пришел не Сам от Себя... " (7, 28).

"... Что Я слышал от Него, то и говорю миру" (8, 26).

"... Ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю... " (8, 28).

Обратите внимание: в этой схеме делаю и говорю не столько соотнесены, сколько приравнены. Слово полнится делом. Дело оглашается. Просматривается. Возможность воплощения Слова.

"... Я всегда делаю то, что Ему угодно" (8, 29).

Слово уплотняется от вслушивания в него - всматривания в носителя-передатчика этого слова. Носитель слова лицезрим; значит, и слово исподволь готовится к тому, чтобы и его лицезреть: "... Видевший Меня, видел и Отца... " (14, 9).

И далее:

"Разве ты не веришь, что я в Отце и Отец во мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела" (14, 10). Вновь: слова-дела...

Настойчиво повторяемый - почти по всему тексту Евангелия - рефрен: я лишь передатчик, даже не переводчик; безвольный, не творческий транслятор божиего слова, отцовского слова. Но... слова, чреватого делом и представленного все-таки мною; а во мне - Он... Учительство, если судить только по этому ряду, сведено к сообщению раз и навсегда данного, не моего, но авторского слова (автор - тот, кто послал Учителя представительствовать и свидетельствовать). Нисходящая иерархия Слова божия слушателям. Восходящая иерархия, приближающая слушателей через максимально не самостоятельного, без-вольного посредника к тому, кто первый это Слово обронил, будучи сам этим Словом. Обронил самого себя в этот мир... Сыном-посредником явился, лишь повторяющим, повторяющим и повторяющим Слово первосказанное. Такое учительство предельно пассивно, изначально не изобретательно, и, казалось бы, лишь повторяй, а результат придет сам собою. Но - не приходит...

В чем дело?

Не просто сказать сокровенное Слово в его всеобще обобщенном звуке, но сообщить его - в общительном собеседовании, и потому научить ему. Учительство Иисуса Христа явно провозглашается и евангелистом, и тем, кто передает Слово: "... Вошел Иисус в храм и учил" (7, 14). Но знанию ли учит Учитель? - "... И дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись?" (7, 15). "Иисус, отвечая им, сказал: Мое учение - не Мое, но пославшего Меня... " (7, 16). Оказывается, можно знать, не учась. Ведь Учитель так и не ответил на вопрос. Разве что вновь - в который раз отослал к первоисточнику, подтвердив свою роль ретранслятора. Правда, с одним существенным отличием: "Мое учение - не Мое... " Стало быть, и Мое тоже - ставшее Моим. Но как ставшее - посредством знания или иным, не познающим образом? Выходит, знанию не научить? Или: только ему и можно научить?.. И в самом деле: "...Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону", - упрекает своих слушателей Иисус. Как видим, еще одна ссылка на Моисея (вспомните стих 18 Пролога - глава 1). Казалось бы, чего проще выучить закон и следовать ему? - Но... не научает. Знание не научает, хотя может быть заученным.

Учитель здесь, как мы в этом сполна убедились, осознает себя скромнейшим из скромных; безвидной тенью того, кем послан; бликом Света; сообщителем заведомо не своего.

Но слушающие слышат, несмотря на все заверения Иисуса, экстравагантные, как сказали бы недавно, диссидентские речи. Иудейские идеологи доносят: "...Никогда человек не говорил так, как Этот Человек" (7, 46). Еще бы! Не только, так сказать, "новое мышление", замешанное на, казалось бы, нарочитой, заведомо замышляемой невнятице, но и то, что иначе как безосновательной гордыней не назовешь: "Он сказал им: вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира... " (8, 23).

Два образа научающего Слова: самоуничижительный и гордынно-наставляющий (по мнению тех, кому это Слово обращено). Ситуация совсем уж малоподходящая для, так сказать, нормального учебного процесса.