Константин Скурат - История Поместных Православных церквей

Спустя несколько месяцев из Константинополя в Албанию прибыл епископ Мелитопольский Иерофей в качестве специального Патриаршего Экзарха по делам Албанской Церкви. По прибытии в Албанию он занял свободную Корчинскую кафедру. Решения Бератского Собора Патриарший Экзарх не отверг и в своей текущей архипастырской работе руководствовался указаниями Временного верховного церковного совета.

В 1923 г. сторонники албанской церковной автокефалии начали официальные переговоры с Константинопольской Патриархией. Поначалу они ограничивались требованиями лишь церковной автономии. Патриархия в принципе не возражала против автономии, но потребовала, чтобы богослужебным языком в Албанской Церкви оставался только греческий язык. Албанцы категорически отказались выполнить это требование, и отношения с Константинополем обострились.

В 1924 году из Константинопольской Церкви в Албанию прибыл Синадский епископ Христофор (Киси), вскоре занявший здесь Бератскую кафедру. По национальности он был албанцем, общеобразовательную и богословскую подготовку получил в Греции. Совместно с епископом Иерофеем по просьбе Временного верховного церковного совета он хиротонисал во епископа Албанской Церкви Фана (Феофана) Ноли (1882–1965)—одного из первых иерархов–албанцев, хорошо известного своему народу и в особенности церковно–общественным кругам в качестве талантливого переводчика на албанский язык книг Священного Писания, а также произведений мировой классики (Шекспира, Сервантеса, Тютчева и др.). Следует отметить, что двумя годами раньше — в 1922 году — в Албании была установлена феодально–мусульманская власть во главе с Ахметом Зогу. Политика правительства Зогу вызвала в Албании протест, который в 1924 году вылился в вооруженное восстание под руководством только что хиротонисанного епископа. Восстание было успешным. Зогу бежал. Но новое правительство, возглавленное епископом Фаном Ноли, продержалось у власти недолго — всего лишь 8 месяцев (с мая по декабрь 1924 года). Не став сразу на путь действительной демократизации страны, оно быстро пало под новым натиском реакции, поддержанной в финансовом отношении итальянским и югославским правительствами. Ахмет Зогу вернулся в Тирану и в 1928 году провозгласил себя «королем албанцев». Епископ Фан Ноли был вынужден покинуть Албанию. Тем временем архимандрит Виссарион, избранный во епископа еще в 1922 году Бератским Собором, вступил в переговоры с Сербской Патриархией о своей хиротонии. Вероятно, с ведома сербской церковной власти в мае 1925 года он был в Герцеговине (в Саввинском монастыре) хиротонисан двумя русскими архиереями, эмигрировавшими в Югославию, Михаилом Ставропольским и Гермогеном Екате–ринопольским. Но хиротония Виссариона и его прибытие в Албанию не принесли спокойствия в бурную обстановку церковной борьбы.

В 1926 году были возобновлены переговоры с Константинополем. От имени Патриархии в Тиране их вел митрополит Трапезундский Хрисанф (впоследствии Архиепископ Афинский). После немалых разногласий Константинополь, наконец, утвердил автономию Албанской Православной Церкви [527]. Но местные церковные деятели не считали дело завершенным и стремились к достижению полной самостоятельности. В феврале 1929 г. епископ Виссарион вместе с находившимся в течение нескольких лет в Албании епископом Сербской Православной Церкви Виктором, без каких бы то ни было предварительных соглашений с Константинополем, хиротонисал еще трех епископов—албанцев. Албанская церковь, таким образом, получила полноту своих иерархов. Четыре епископа составили Священный Синод Албанской Православной Церкви, который незамедлительно избрал епископа Виссариона своим председателем и архиепископом всея Албании.

Вслед за утверждением св. Синода королем Зогу Синод провозгласил Албанскую Православную Церковь автокефальной, а ее Предстоятель письменно уведомил о происшедшем в Албании другие Православные Церкви.

Греческие архиереи — представители Константинопольского Патриарха — были высланы из Албании, а сербский епископ Виктор был возведен Синодом на Шкодранскую кафедру.

Конфликт между Синодом Албанской Православной Церкви и Константинополем в связи с провозглашением автокефалии Константинопольская Патриархия отрицательно восприняла свершившееся в Албанской Православной Церкви.

Узнав о происшедшем, она немедленно направила следующую телеграмму королю Албании: «С огромным изумлением Вселенская Патриархия узнала о нечестивых и неправильных рукоположениях епископов, противоречащих соглашению, заключенному в Тиране.

В качестве законной верховной власти, канонической и церковной, по отношению к своей православной пастве в Албании, признанной высокочтимым албанским правительством, с которым она вела переговоры по церковному вопросу в Албании, Вселенская Патриархия считает эти противоканонические рукоположения недействительными и не существующими; налагает на провинившихся наказания лишением чинов и прав, а также оставляет за собой полную свободу для защиты и сохранения церковного порядка, священнических институтов и авторитета канонических законов.

Вселенская Патриархия, убежденная, что эти деяния были осуществлены без ведома высокочтимого албанского правительства, ждет его высокого вмешательства в дело соблюдения Тиранского соглашения, для предотвращения в Албании церковного раздора, который неизбежно породит гибельные последствия всякого характера» [528].

Патриархия обратилась также с посланием к албанской православной пастве, в котором призывает ее избегать всякого церковного общения с низвергнутыми Патриархией епископами, чьи действия теперь лишены духовной силы.

О своих действиях в отношении Албанской Православной Церкви Патриархия поспешила уведомить Православные Церкви в надежде, что и они также отреагируют отрицательно на происшедшее в Албанской Православной Церкви. Сербскую же Патриархию Константинополь просил принять строгие меры против своего епископа Виктора, принявшего участие в незаконном рукоположении трех новых епископов. Мало того, против неканоничности образовавшегося Албанского Синода Константинопольский престол сообщил даже в Лигу Наций. Но данное выступление перед Лигой Наций не могло принести каких–либо результатов, ибо Лига Наций, очевидно, не могла заниматься чисто внутрицерковными вопросами, так как они не являлись вопросами нарушения или ущемления Албанской Православной Церковью религиозных прав какого–либо меньшинства в Албании.