Константин Зноско - Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

Вот как отнесся король к Брестскому Собору. Ут­вердив постановления униатского Собора, униатов признал преданными престолу и отечеству и объя­вил, что на противников унии, т.е. православных, смот­рит как на нарушителей общественного спокойствия и государственных изменников. Просьбу православ­ного Собора об избрании нового митрополита и епис­копов вместо отпавших от православия король отверг.

Эта королевская грамота открыла широкое поле преследованиям православных, которые не замедлили обнаружиться как со стороны короля, так и врагов православия тотчас же после ее обнародова­ния. Патриарший экзарх Никифор, оклеветанный, будто он явился в Польшу шпионом султана, был заключен в тюрьму и уморен голодом. Православ­ные церкви, монастыри, архиерейские имения ко­роль стал раздавать принявшим унию епископам, и те, имея в нем опору, изгоняли из приходов свя­щенников, не желавших унии, и заменяли их дру­гими. Тех же священников, которые упорно продол­жали священствовать и наставлять свою паству держаться православия, схватывали, бесчестили, заключали в тюрьмы. Православных мирян преда­вали проклятию. Церкви у них отнимали насиль­но и обращали в униатские. Простой народ силой загоняли в униатские церкви, а сопротивлявших­ся муками заставляли принимать унию.

Обрушились на православных гонения и со сто­роны иезуитов и латинян. Не прошло 2—3 лет со вре­мени введения унии, как летописи, отмечавшие пре­следования православных, стали заполняться разительными фактами насилия. Приведем для при­мера следующий случай, имевший место в г. Вильне в 1598 г. Тотчас же после объявления унии у Пра­вославных г. Вильны был отнят Свято-Троицкий храм, находящийся при Свято-Троицком монасты­ре, и православные построили невдалеке от него новый храм. Приближался праздник Пасхи 1598 г. В Великую Субботу под вечер, когда в церкви дела­лись обычные приготовления к Светлому праздни­ку, в храм прибыл ксендз Гелиашевич с толпой до 50 студентов иезуитской академии. Прибывшие вторглись в алтарь, кощунственно сбросили с престола Святое Евангелие и крест, а затем, выйдя через Цар­ские врата на середину церкви, где находилась Свя­тая Плащаница, схватили ее и стали с тем же ко­щунственным глумлением носить по церкви и бросать из стороны в сторону. Церковники и церков­ные служители стали уговаривать бесчинствующих прекратить глумление над святыней и за это под­верглись гнусной брани и даже побоям. В ночь Свет­лого Христова Воскресения студенты-иезуиты яви­лись в Духовский храм к началу службы и, окружив Плащаницу, пытались опрокинуть ее, толкали мо­лящихся, а женщин кололи шпильками и, высту­пив к алтарю, препятствовали причастникам подхо­дить ко Святой Чаше. Еще большее бесчинство произвели иезуитские студенты в тот же день вече­ром. Явившись на вечерню вооруженными, они раз­местились в притворе, у церковных дверей, среди храма, кололи молящихся шпильками, а женщин потирали пальцами по устам, по лицу и говорили им бесстыдные слова. Несколько раз наносили удары ка­дившему священнослужителю во время каждения им храма, а затем, заняв места при самом амвоне, не пропускали священно- и церковнослужителей для со­вокупных праздничных песнопений. Когда же уча­ствующий в пении бакалавр братской школы стал про­сить бесчинствующих хотя немного податься назад, избили его по лицу. Мало того, выйдя из храма и со­единившись с толпой, ожидавшей их у храма и воо­руженной ружьями, луками, топорами и камнями, начали штурмовать коллегиум братский (школу) и соседний братский дом. Выломали там ворота, повыбили окна, повредили стены зданий, пробили крышу и изранили прислугу. Не оставили они сво­их бесчинств и на следующий день. Явившись с ору­жием к Свято-Духовской церкви и разделившись на группы, произвели нападение на братский коллеги­ум, на дома братчиков, на православное кладбище; били и преследовали людей, шедших в церковь; на­конец вторглись в храм и произвели там сильную тревогу и замешательство в богослужении. Все это делалось с целью вызвать со стороны православных сопротивление в церкви и произвести там кровопро­литие, что послужило бы достаточным основанием для закрытия православной церкви. Православные понимали цель своих врагов, и посему мужествен­но переносили жестокие оскорбления; они плакали от огорчения и молились, но сопротивления не ока­зали.

Описанный случай не единичный. Так как право­славные упорно отказывались от унии, то против них повсюду предпринимались со стороны поборников унии насилия и бесчинства. Польское правительство, следуя декрету короля, смотрело на православных как на государственных изменников, и посему снис­ходительно относилось к этим бесчинствам, не ока­зывая православным никакой защиты. Король Сигизмунд всеми мерами поддерживал униатов и при захватах церквей и их имуществ униатами держал сторону последних. Так, при споре православных с униатами о праве владения виленскими церквами, когда дело было доведено до главного трибунала и светские члены трибунала присудили церкви пра­вославным, а духовные, т.е. латинские прелаты постановили отдать их униатам, Сигизмунд III, приехав­ший тогда в Вильну, потребовал дело к себе и, рас­смотрев его, приказал взять все церкви в секвестр на свое имя, а потом непосредственно своим декретом от 11 августа 1609 г. передал их во владение униатам. Таким образом, православные г. Вильны, своей чис­ленностью превосходившие униатов и латинян и имевшие до 20 церквей, остались при одной Свято-Духовской церкви. Положение православных станови­лось все более и более плачевным. Вот как в 1599 г. в одном своем акте изображают это положение право­славные вельможи: «Наши церкви, монастыри по большей части у нас отняты, разорены, опустошены, и это сопровождалось разграблением, великим мучи­тельством, пролитием крови и неслыханными пору­ганиями не только над живыми, но и над мертвы­ми... В некоторых местах нам уже запретили свободные собрания для богослужения и молитвы и построения церквей. Наши пресвитеры, пастыри-проповедники, за твердость в своем вероисповеда­нии всячески преследуются, терпят нападения и грабежи и в собственных домах подвергаются бес­честию, поруганию, изгоняются, ссылаются, лиша­ются всего. Их хватают на дорогах и в городах, зак­лючают в узы, бьют, топят, умерщвляют... Наших мещан за различия в исповедании удаляют от цехов, промыслов, торговли и даже от житья в городах, счи­тают недостойными доверия в свидетельствах, а по местам подвергают даже инквизиции. Этот пожар, по­степенно усиливаясь, касается уже и нас, людей бла­городного состояния... За то одно, что мы твердо сто­им в своей вере, нас хитрыми действиями латинского духовенства удаляют от мест и от пропитания по службе; и к сенаторскому званию, чинам, урядам, староствам, управительствам мы не можем иметь тако­го доступа, как другие... А когда жалуемся на оскорб­ления и обиды и со слезами спрашиваем от властей справедливости, защиты и помощи, то вместо како­го-либо утешения получаем насмешки и презрение, соединенное с отказом даже в выслушивании просьб. Даже в проповедях церковных высказываются силь­ные воззвания и возбуждения против нас народа, с указанием средств истреблять нас и с обещанием за то благословений и наград».