КАРЛХАЙНЦ ДЕШНЕР - Криминальная история христианства. Поздняя античность. Книга 2

Подобно многим иерархам церкви (мы детально показали это на примере папы Льва I) и многим христианским императорам, особенно Валентиниану I, Валенту, Феодосию I и Феодосию И, Юстиниан не знал снисхождения к манихеям и преследовал их еще более жестоко, чем все его предшественники. Сначала он дискутировал с ними, чтобы опровергнуть их идеи. Но они отстаивали свое учение «с дьявольским упорством», и многие отдали за него свои жизни. Уже в 527 г. Юстиниан угрожал «проклятым» манихеям изгнанием и смертной казнью, где бы они ни находились на территории империи. Даже каждый бывший манихей, продолжавший поддерживать связи со своими прежними единоверцами, не говоря уже о вернувшихся в манихейство, расплачивался за это своей жизнью 68.

И все же императору не удалось существенно ослабить, а тем более уничтожить эту секту. Он не смог даже воспрепятствовать ее дальнейшему росту. И он самолично, что кажется гротескным и почти невероятным, в 540 г. назначил шефом имперских финансов, а в 543 г. префектом претория протеже Феодоры сирийского менялу Петра Варсима, который, если можно верить Прокопию, совершенно открыто признавался в своем высоком положении среди манихеев, и несмотря на это занимал высокие государственные посты даже после смерти Феодоры 69.

Юстиниан упорно продолжал борьбу с язычеством. Уже двести лет как объявленное вне закона (crimen publicuM), оно все еще было живо — в отдаленных или приграничных районах, в Сирийской пустыне, в горах Анатолии, в Ливийском оазисе Ауджила или на нильском острове Филе. Оно продолжало существовать и в кружках ученых и в высшем обществе Константинополя.

Один из первых антиязыческих указов — без указания даты и авторства, но новейшими исследованиями приписываемый Юстиниану — в дополнение к прежним строгим законам приказывает отслеживать языческие богослужения. Им же запрещаются дарения и завещания в пользу язычников. Следующий, несомненно исходящий от Юстиниана декрет направлен против жертвоприношений и «несвятых» празднеств. В дополнение к прежнему законодательству, стремившемуся к искоренению языческих культов и запрету объединений язычников, Юстиниан полон решимости довести дело до конца: он декретирует под страхом конфискации имущества принудительное крещение любого язычника вместе со всей его семьей. Противящиеся лишаются гражданских прав и всего движимого и недвижимого имущества. Староверующим учителям запрещается преподавательская деятельность, им не полагается жалованье от государства, их имущество подлежит конфискации, а сами они — высылке. Впервые в истории «для язычников предусмотрено что-то вроде инквизиции» (Геффкен/ Geffcfcen) 70.

После принятия в 529 г. нового закона, в очередной раз лишающего язычников и остальных некатоликов должностей и отличий, а также запрещающего им все виды преподавательской деятельности, император осенью того же года организует многочисленные судебные процессы против упорствующих чиновников-язычников. Своим беспримерным материальным и моральным давлением, иногда выходящим за все мыслимые рамки, он добивается полного искоренения язычества. Правда, большинство антиязыческих законов существовало и до него, но теперь всерьез взялись за их применение на практике. «Нам невыносимо безучастно взирать на этот непорядок», говорилось в 529 г., когда закрывали афинскую Академию, последний крупный языческий университет, конфисковывали все его имущество и навеки запрещали преподавание философии. Выдающиеся афинские мыслители, в том числе глава Академии схоларх Дамаский, эмигрировали в Персию, но, вопреки распространенному мнению, впоследствии вернулись. Были закрыты последние святилища в Египте, например, знаменитый храм Юпитера-Аммона в Ливийской пустыне, их переоборудовали в христианские церкви, а язычники были объявлены граждански недееспособными. Было узаконено незамедлительное и принудительное крещение всех язычников, включая младенцев. Доверенное лицо императора, его уполномоченный по церковно-политическим вопросам сириец Иоанн из Амиды, ставший впоследствии монофизитским епископом Эфеса, приумножил, как он сам похвалялся, царство Божие в провинциях Азия, Кария, Лидия и Фригия на семьдесят или восемьдесят тысяч новых христиан, а также на 96 церквей и 12 монастырей. Это произошло не без принуждения и подкупа: утверждается, что император платил за каждого вновь обращенного. Была введена смертная казнь за жертвоприношение, за почитание языческих идолов, за переход христианина в язычество и, наконец, смертная казнь грозила всякому христианину, не обратившему в христианство всех своих домочадцев 71.

Поскольку на просвещенном Востоке язычество дольше всего сохранялось именно в культурных кругах, гонения в Константинополе коснулись даже многих представителей самых высших общественных классов: философов, высших государственных чиновников и врачей, к которым теперь применялось: смещение, конфискация имущества, пытки и смертная казнь. Грамматиков, софистов, адвокатов, медиков без разбора кидали в тюрьмы, принудительно крестили, секли плетьми, а иногда казнили. Статуи богов и языческие книги публично сжигались, как, например, в июне 559 г. на Кинегионе, когда схваченных «идолопоклонников» проволокли через весь город. Все некрещеные, более того, как мы убедились, все христиане, находившиеся вне лона католической церкви, были абсолютно бесправны и подвергались суровым наказаниям за малейшую попытку вести религиозную жизнь 72.

Время от времени императорские ищейки и епископы ополчались и против евреев, чья религия издавна считалась разрешенной (religio licita). Однако из новой версии римского права — «Кодекса Юстиниана» —> оказался исключен принцип законодательства Феодосия, согласно которому иудейская вера была разрешенной религией. «Двухсот лет христианского господства оказалось достаточно, чтобы загнать иудаизм в подполье» (Штембергер/ Stemberger). Отныне правитель вообще не отделяет евреев от язычников и «еретиков» — что, должно быть, повергало правоверных евреев в священный ужас. Всех их он ставит на одну ступень, что, правда, иногда случалось и при Феодосии II 73.

Императорская новелла 537 г. следующим образом адресуется к префекту Каппадокии Иоанну: «Ваше высочество недавно сообщили мне, что среди куриалов попадаются евреи, самаритяне, монтанисты и прочие мерзкие люди, которые еще не освящены нашей истинной и непогрешимой верой, но пребывают во мраке и не сознают в своей душе истинных таинств. А из того факта, что мы ненавидим еретиков, они делают вывод, будто они свободны от своих куриальных обязательств...» Удивленный тем, что его префект не «разорвал на куски» всех, кто придерживается подобного мнения, император предписывает всем оставаться в курии и выполнять все прежние обязательства и платежи (munera), но лишает их абсолютно всех привилегий остальных куриалов. Более того, они не должны «пользоваться никакими почестями, но должны влачить участь, в сответствии с позором, который они навлекли на свои души» 74.