Александр Мень - От рабства к свободе

Потом, около 612 года до нашей эры, появляется пророк Наум, Нахум. Книга пророка Наума небольшая, и она относится к локальному политическому событию, но очень важному уже для нашего времени. Ассирия терпит жестокое поражение. Мидийцы, персы, вавилоняне — все обрушиваются на нее; это очень ярко описано в книге советского востоковеда.

Книга пророка Наума — книга вечная, хотя Ассирия как военная держава уже давно не существует. Пророк хочет сказать, что зло, которое сеет насилие, — оно возвращается на насильников. Кровь рождает кровь. И мы с вами, дети XX столетия, убедились в этом с такой очевидностью, что если мы этого не поймем, то мы не заслуживаем того, чтобы быть причастными к историческим событиям. Под какими бы лозунгами и девизами ни шло насилие, оно всегда порождает еще худшую вражду.

В этотпериод, вероятно, были записаны предсмертные строки Исайи (мы точно не можем сказать, когда это было) — строки, которые имеют огромное значение. Потому что Исайя провозглашает про-фетический универсализм почти как догмат. Ибо все народы приходят к Богу, и уже нет между ними стены и разделения. И Ассур (то есть Ассирия), и Египет так же служат Господу, как ветхозаветная Церковь. И это соединение язычника и политического врага у престола Божия — свидетельство великого откровения о том, что перед Богом все люди равны, как и все народы.

А пророк Аввакум в своей небольшой Книге ставит тяжкий вопрос о страдании невинного. Первый раз в Библии поднимается эта тема. Почему пророк Аввакум ее поставил? Дело в том, что с ослаблением Ассирии царства Израиля и Иудеи возродились, они объединились, и все шло в лучшем направлении. Именно тогда воцарился монарх по имени Иосия, Йошияху. Он нашел в Храме старый пергамент, на котором были записаны слова Моисеевы, запрещавшие существование языческих алтарей. Царь разорвал на себе одежды в знак печали и приказал по всей стране уничтожить эти святилища; сам объехал все города (страна-то была маленькая) и начал интенсивную реформу, преобразование духовной жизни. И вдруг происходит катастрофа.

В 609 году до нашей эры, когда рушились последние оплоты бывшей Ассирийской империи, все соседние государства пытались принять участие в разгроме ассирийцев. В частности, туда двинулся халдейский князь Навуходоносор (Халдея была южной частью Месопотамии). Не желая усиления Вавилона, из Египта выступила армия фараона Не-хо II. Фараон должен был идти через Палестину, и царь Иосия преградил ему путь. Под городом Ме-гиддо произошло сражение, в самом начале которого Иосия был смертельно ранен, увезен с поля и скончался.

Это был чудовищный удар. Потому что можно было еще понять гибель нечестивцев, но этот

благочестивый царь умер в расцвете своей деятельности. Фараон Нехо не стал задерживаться, проследовал дальше к истокам Тигра и Евфрата; там он встретился с Навуходоносором, который, в конце концов, оказался сильней.

Так вот, вопрос о страдании невинного — с юридической и с нравственной стороны беспокоил, мучил пророка Аввакума. Поэтому среди церковных песнопений всегда, в любой всенощной есть один гимн, посвященный Аввакуму. И, в частности, в пасхальном песнопении четвертая песнь начинается словами: «На Божественней стражи. Богоглаголивый Аввакум да станет с нами и покажет светоносна Ангела».

Что это за «Божественная стража»? Аввакум описывает, как он молился, поднявшись на башню. Башня — вероятно, какая-то часть храмовых сооружений. Он думает о том, что будет происходить в истории, вокруг, в мире; он смотрит в темное, звездное небо, а потом записывает свою молитву:

О, Господи! Доколе взываю я, а Ты не слышишь?

Кричу Тебе про обиду, а Ты не спасаешь?

Зачем Ты даешь мне видеть неправду и смотреть на бедствия?

Грабеж и насилие предо мною, царит вражда, возникает раздор.

Оттого потерял уже силу закон

и не совершается справедливость,

и нечестивый побеждает праведного, оттого извращается правосудие.

(1.2–4)

Вместо утешения Бог говорит о новых бедствиях, которые грядут. Идут халдеи. Кончилась эра ассирийцев, египтян, халдеи идут, как господа окружающего мира. И эта картина поднимающейся новой империи приводит пророка в содрогание.

Господи, не Ты ли издревле Бог мой? Святой мой!

Не дай погибнуть мне!

Ведь только для суда Ты попустил его.

(то есть халдеев)

Оплот мой! Для кары Ты поставил его. Слишком чисты Твои очи,

Чтобы смотреть на злодейство!

Ты не можешь выносить вида нечестивого. Как же Ты смотришь на злодеев

и молчишь,

Когда нечестивый пожирает праведного?

(1. 12–13)

И дается ответ таинственный, лапидарный, потом легший в основу очень многих духовных прозрений Библии.

Вот, у надменного не устоит душа.

Праведный же верою своею жив будет!

(2.4)

На этих словах впоследствии апостол Павел строил все свое богословие. Вера есть смелый вы-

зов миру, в котором совершаются чудовищные преступления. Вера — это не слепота, а прорыв человека, который возвышается над миром насилия, беззакония и зла, который открывает иной духовный, нравственный миропорядок, светлый мир. «Праведный своей верой жив будет», то есть вера является жизнью духа, потому что она связывает человека с Вечным.

В заключение я хочу назвать имена еще двух пророков. Один из них Иеремия 8 8 Второй пророк, о котором отец Александр собирался рассказывать, был, несомненно, великий пророк-мистик Иезекииль, который проповедовал своему народу в вавилонском изгнании. К сожалению, эта запись не сохранилась. . Ему приписывали «Плач Иеремии» и поэтому считали его «плачущим». И Виктор Михайлович Васнецов изобразил его на своей фреске в Киевском Владимирском соборе как оплакивающего свою судьбу и свой народ. Но Иеремия был не столько плачущим, сколько бичующим.

О жизни и личности его мы знаем больше всего. Он писал о своих внутренних переживаниях, о том, что творится у него в душе. И главная его трагедия заключалась в глубочайшем противоречии между тем, чего хотел он, и тем, что ему велел Бог.

Бог велел ему обличать царя, народ и повелеть им прекратить военные действия. А Иеремия выглядел в глазах соотечественников как коллаборант, капитулянт, «враг народа». Его неоднократно ставили в колодки перед воротами города; его бросали в яму, где он едва не погиб. И когда уже царь, не послушав его, выступил на войну против Навуходоносора (это была, естественно, безумная война), Иеремия писал, проповедовал, говорил! Но ничего, кроме ареста, он не дождался.

Царь, понимая, что дело кончится трагической развязкой, ночью приходит к нему в тюрьму и спрашивает: «Что будет дальше? У тебя есть слово от Бога?» Иеремия: «Есть! Есть! Если ты сейчас не прекратишь — конец твоему роду и городу». Но царь уже был в руках военной партии и не мог изменить ход событий.