Кристина Рой - В изгнании

Словно тень легла на лицо Козимы. Он хотел что-то сказать, но в этот момент на улице поднялось облако пыли. Послышался стук копыт о мостовую и шум катящейся коляски — редкое явление в деревне. Мельник взглянул на улицу и невольно схватил руку Анны.

— Гости едут! — воскликнул он, едва подавляя волнение. — О твоём деле поговорим после, пока ничего не пиши домой. Кто знает, может быть, ты здесь нужна будешь.

Вскоре перед мельницей остановилась коляска. Из неё выскочил стройный молодой господин, и другой, уже седой, следовал за ним. Сердце Анны замерло: она поняла, что это отец Андрея и давно оплакиваемый друг Эдуард.

В первый момент Анна растерялась. Что делать? Позвать Андрея или задержать? От этого свидания так много зависело.

В своём возбуждении Анна не заметила, как Козима приветствовал гостей и боковым ходом провёл их на мельницу. Когда Анна пришла в себя, никого уже не было. Она знала все любимые места Андрея и теперь чувствовала только одно непреодолимое желание — найти его, чтобы перед этим неожиданным свиданием ещё раз помолиться. Гонимая этим желанием, она бежала по лесу. Вдруг Анна остановилась: на просеке, на стволе поваленного дерева сидел Андрей. Он читал книгу. Каким статным выглядел молодой человек в новом мельничном костюме. Анна содрогнулась: отец с Эдуардом здесь, а он и не знает ничего об этом. Только она подумала, как бы незаметно увести его на мельницу, как он увидел её, поднялся и поспешил ей навстречу.

— Я вас искала, Андрей, я хотела бы ещё раз помолиться, поблагодарить Господа за все дарованные нам блага и снова отдаться в Его руки в полной уверенности, что Его любовь вечна.

Он охотно согласился, но что-то ему показалось странным в её словах.

Они преклонили колени. Анна молилась за обоих, как она со времени

Пасхи уже несколько раз делала. Потом они встали и направились к дому. Она шла впереди. Чтобы он не заметил её волнения, она остановилась, и показала ему письмо матери и сообщила о предстоящем расставании. Он скомкал письмо и, казалось, собирался энергично протестовать, но вдруг смиренно опустил голову. «Мы оба попадём в тюрьму, — пояснил он знаками, — вы из этих прекрасных лесов на улицу большого пыльного города, а я туда, где мне следует быть. О, я благодарю вас за вашу молитву! Она напоминает мне, что Иисус всегда добр, даже тогда, когда ведёт нас трудными путями».

Вдруг послышались шаги. Андрей и Анна остановились и посмотрели в ту сторону, откуда слышался шорох. И тут Андрей, как поражённый, пошатнулся, протягивая обе руки навстречу приближающемуся старцу, опирающемуся на трость.

— Андрей, смотри, какой гость к тебе идёт! — крикнул Козима, которого Анна только сейчас заметила. Уже казалось, что Андрей упадёт в объятия отца, но он сделал ещё два шага, и взглянул в сторону, на кустарник, и нечленораздельный звук вырвался из его вздымающейся груди. Кусты раздвинулись, и из них вышел ещё один человек.

— Отмар, это я! Неужели ты меня не узнаёшь? — воскликнул звонкий молодой голос. В этот момент лицо Андрея посинело.

— Эдуард! — вырвалось из его доселе немых уст. Глаза его закрылись, голова повисла, и если бы не Козима, Андрей рухнул бы на землю. Но любящие руки подхватили его и осторожно опустили на мягкую траву.

— Отмар, сын мой, посмотри на меня, — плакал отец.

— Проснись, дорогой мой! — взывал бывший его ДРУГ.

В стороне стояла Анна, глядя на казавшееся безжизненным тело Андрея. Посмотрев на Козиму, она испугалась выражения его лица. О, если Андрей сейчас умрёт, тогда он будет главным виновником его смерти.

Нет, только не это! Вся радость Анны исчезла. Она подошла к Козиме, положила свою руку ему на плечо и сказала:

— Отнесите его на мельницу, мы приведём его в чувство.

Козима схватил её руки, как утопающий хватается за соломинку. Пришедшие смотрели на неё, но никто не спросил, кто она и что ей здесь нужно. Присутствовавшие просто повиновались ей. Хорошо, что до мельницы было недалеко…

К вечеру в Зарошье все уже знали, что к Андрею приехали гости — отец и друг и что это посещение так его потрясло, что он упал в обморок. Друг тотчас поехал за врачом. К счастью, врач встретился им по дороге.

Когда они приехали на мельницу, Андрей лежал всё так же неподвижно, не открывая глаз, но он был жив. Казалось, что жизнь в нём медленно угасает. Анна страдала вместе со всеми — с Козимой из-за его разрушенного плана и надежды, с отцом Андрея, жалобы которого разрывали её сердце.

— Отмар! Отмар, сын мой единственный! Прости своего несчастного отца!

Ах, зачем я согласился так с тобой поступить! Да, ты заговорил, но какой ценой! О, что я буду делать, если ты умрёшь?!

— Он не должен умереть, господин мой, — осмелилась возразить Анна. Но отец грубо оборвал её:

— А кто его воскресит?

— Бог, Иисус Христос, в Кого он теперь верит. Я молюсь, господин, и верю, что Он вашего сына спасёт. Если и вы Его об этом попросите, Он это сделает, — сказала Анна.

— Ах, молитесь вы, молитесь! — умолял отец в большой скорби.

Когда человек бессилен, он чувствует, что есть Кто-то выше его, Который может помочь. Но люди нередко забывают о Боге и потом не знают, как к Нему приблизиться. У них нет доверия к Нему. Поэтому они в трудные минуты рады присутствию человека, имеющего к Богу свободный доступ. И когда Анна с переполненным чувствами сердцем молилась за жизнь Андрея, отца его, который никогда ещё не слышал такой по-детски доверчивой молитвы, коснулся новый луч надежды.

А что чувствовал Козима? Он не встал на колени и не молился. К кому было ему взывать? К великому Страдальцу, Который умер за Своё учение и Которого похоронили? Анна призывала на помощь живого воскресшего Христа, и удивительно, в сердце Козимы вдруг словно проник луч света и надежды. «О, если бы он ожил, если бы Анна была права! Если эта молитва будет услышана, значит, Ты, Христос, жив!"

Пришёл врач. По дороге он узнал подробности происшедшего. Он спокойно выслушал объяснение Козимы и взял его под свою защиту.

— Вы несправедливо обвиняете господина Козиму, — сказал он отцу Андрея. — Мнение, выраженное моим коллегой, было верным, и это доказано. Ваш сын опять обрёл речь, но нервное потрясение было для него слишком сильным, это верно. Этого следовало ожидать. В таком случае всегда существует риск — жизнь или смерть.

Потом он осмотрел больного и сказал:

— Потрясение велико, но он молод, здоров и будет говорить и, наверное, поправится. Но, господа, вы должны удалиться, особенно господин Эдуард. Больной не должен вторично вас видеть, это его может погубить.

— Но я не оставлю моего сына здесь! — воскликнул отец. — Прошу вас, господин доктор, помогите мне переправить его домой!