Кристина Рой - Тип и его светильник

Эдуард молчал. Алекс заговорил опять.

— Я хочу обратить твое внимание вот на что. Во- первых, если ты хочешь добра Бобу, то должен терпеливо переносить от него даже не такие маленькие неприятности. Во- вторых, скажи- ка мне, какое настоящее имя Боба?

Эдуард покраснел, улыбнулся и наконец рассмеялся.

— Ему самому стало бы смешно, если бы я вдруг назвал его Робертом!

— сказал он весело.

С тех пор никогда больше Эдуард не возвращался к этому разговору. Несколько дней позже он немного замешкался в магазине и остался один с Бобом.

— Тип, у меня к тебе есть одна просьба! — заговорил Боб. — Сегодня твоему учителю явно нездоровится и ты, наверное, не будешь заниматься. Приходи ко мне! Все уходят в театр, и мне скучно одному.

— А ты что, разве не идешь в театр?

— Ты что, я дал слово не ходить туда. Алекс делает из меня решительно все, что хочет. Вот я и пообещал ему, что больше не буду туда ходить. Так придешь? Ты ведь добрый малый!

— Нет. Не могу!

— Это уж слишком! — возмутился Боб. — Я не думал, что ты такой гордый! Вот уже несколько месяцев, как я тут, и ты ни разу не зашел ко мне! Ты, наверное, стыдишься своего старого товарища? Кажется, я ни в чем не провинился… А если ты презираешь меня лишь потому, что живешь в богатом доме и носишь хорошую одежду, то грош тебе цена…

— Ты говоришь настоящий вздор! Разве я презираю тебя? Не обижайся, но я не могу придти к тебе ни сегодня, ни в другой раз. Я взялся делать одно дело каждый вечер, в половине девятого. Вот и теперь мне надо спешить.

Боб посмотрел на него с нескрываемым любопытством.

— Ты говоришь об уроках?

— Нет.

— Так, может быть, я помогу тебе, если можно? Тип немного подумал, потом согласился.

— Я не против. Думаю, что ты больше всех подходишь для этого.

— Я обещаю тебе помочь, если ты откровенно скажешь мне, в чем дело.

— Обещаешь?

— Конечно! Ты же знаешь, что я всегда держу свое слово!

— Хорошо. Я скажу тебе, Заперев двери магазина, они вышли вместе.

— Каждый вечер, в половине девятого я иду в свою комнату и прошу Бога о том, чтобы ты покаялся и вручил Ему свою жизнь.

Боб, не проронив ни слова, продолжал шагать рядом с Эдуардом.

Подойдя к двери, он сказал; — Ты поступил нечестно.

— Почему?

— Ты заставил меня пообещать то, чего я не могу исполнить.

— Разве ты не хочешь стать христианином?

— Не знаю… Мне кажется, что я неплохо обхожусь и без Бога.

— Ты говоришь глупости, которым я не верю! Тебе, как и всякому другому, нужен Спаситель. Почему ты не хочешь обратиться к Богу? Вот именно об этом я и молюсь, чтобы Бог дал тебе желание покаяться. Ты можешь помолиться со мною вместе? Ты ведь обещал!

Боб зашел за Эдуардом в его комнату и с напускной развязанностью стал насвистывать.

— Неплохо устроился! — окинув взглядом комнату, заметил он.

— Я доволен. Слава Богу! Но, Боб, уже половина девятого!

— Ладно, — согласился тот, — ты хоть сначала объясни мне, что я должен делать.

— Я буду молиться, а ты делай то же самое.

Эдуард опустился на колени, а Боб последовал его примеру. Первый раз в жизни слыша молитву о себе, Боб смахивал непрошеные слезинки и с удивлением наблюдал за Типом, который сердечно и искренне молился о своем друге. Этот вечер навсегда остался в памяти Боба, напоминая о великой любви Бога к человеку.

Алекс в этот вечер чувствовал себя очень плохо. И все же, увидев ребят вместе, он пригласил их зайти. Не обращая внимания на самочувствие, Алекс и в этот раз напомнил Бобу о том, что Бог ждет его.

Бобу очень нравилось общение с Алексом, поэтому он с радостью принял приглашение заходить к нему почаще.

С тех пор, проходя мимо комнаты Эдуарда в вечернее время, Боб всегда шел на цыпочках, чтобы не мешать ему молиться. Спустя некоторое время он узнал, что и Алекс постоянно молится о нем…

Однажды, посетив Алекса, Боб с участием сказал:

— Мне так хочется сделать для тебя что- нибудь!

— Есть одна вещь, которую ты мог бы сделать и этим очень сильно меня обрадовать.

— Что именно? — поспешно спросил Боб.

— Если бы ты отдал свое сердце Иисусу… Боб молчал. Лицо его стало серьезным.

— Я сделал бы это, — сказал он наконец, — если бы только знал, как.

— Хочешь, я подскажу?

— Хочу.

— Встань на колени и расскажи все, что тревожит тебя. Попроси у Него прощения за сделанные грехи. Прими Его в сердце верой и, читая Библию, исполняй Его заповеди и повеления.

Боб долго еще колебался. Ужасная борьба происходила в его сердце; сатана не хотел отпускать, а Божья любовь все сильнее и сильнее влекла его. Глядя на переживания Боба, Алекс и Эдуард внутренне молились о нем. Наконец победа была одержана. Склонив колени, Боб воззвал к Богу:

— Иисус, прости меня, грешника! Я долго противился Тебе, прости меня!.. Я хочу любить Тебя и служить только Тебе!.. Прими меня в Царство Твое. Аминь.

— Спаситель мой! Благодарю Тебя за то, что Ты призвал Роберта! — со слезами радости молился Эдуард после благодарственной молитвы Алекса.

— Омой его Своею Святою Кровью и прими в число возлюбленных детей Своих. Благодарю за то, что Ты услышал мою молитву. Слава Тебе Единому! Аминь.

В этот вечер Бобу никак не хотелось уходить. Он рад был общению с друзьями и готов был беседовать с ними до утра. Когда он все- таки ушел, Алекс спросил Эдуарда:

— Какой стих написал тебе пастор после смерти твоего отца?

— "Я радуюсь, что Господь услышал голос мой, моление мое"! — ответил ликующий Эдуард.

Время летело быстро и незаметно. В один прекрасный день Эдуард удивился тому, что уже прошло ровно три года с тех пор, как он стал работать у господина Минтурна. Все это время он прилежно занимался под руководством Алекса и достиг немалых успехов. Сейчас Эдуард сидел в ожидании своего учителя и с явным беспокойством перечитывал письмо, только что полученное от Марии. Дома все было благополучно. Мария уже работала.

Сестра писала ему два раза в месяц длинные подробные письма. В этом, в виде исключения, было несколько строк от матери. Они сильно растрогали его душу…

Мать писала Типу, чтобы он не посылал им деньги, а копил их, потому что из слов Марии она поняла, что он собирается стать ученым, а на это нужны деньги. Покойный отец также мечтал об этом.

В простых, малограмотных словах было столько материнской заботы и любви, что Эдуард невольно вздохнул. Как переменилась его мать! Письмо это с новой силой воскресило его мечту: посвятить себя науке, хотя Тип никогда и не забывал о ней. Теперь же он стал обдумывать как осуществить ее. Одно было ясно: надо оставить торговлю. Но как же тогда жить? Как расстаться с этими добрыми друзьями, которые приняли его в свою семью? Эдуард часто вспоминал проповедь господина Гольбрука о весьма большом камне. Сегодня ему казалось, что он снова подошел к той глыбе, которая совершенно загородила ему дорогу. Чем больше он думал об этом, тем труднее казалось найти выход.