Шломо Пинес - Иудаизм, христианство, ислам: Парадигмы взаимовлияния

Знай, сын мой, что, пока ты занимаешься изучением математических наук и искусства логики, ты один из тех, кто бродит вокруг дома в поисках ворот… Если, однако, ты постиг естественные предметы, ты вошёл в жилище и идёшь по передней. Если, однако, ты достиг совершенства в естественных предметах и понял божественную науку ( al ilahiyyat ), ты вступил во дворце правителя во внутренний двор и пребываешь с ним в одном жилище. Таково звание мужей науки; они, однако, достигают различных степеней совершенства [730].

Это традиционная философская иерархия наук. Добавим, что в традиционной философии место частной науки в иерархии соответствовало (как в только что приведённой цитате) той степени совершенства, которой наделяло человека познание предмета данной науки. Это верно в отношении доктрины Александра Афродисийского и других подобных доктрин, поскольку они постулируют способность человека познавать и таким образом достигать единения с нематериальными сущностями.

В эпистемологии Маймонида (которая, возможно, формировалась под влиянием Комментария аль-Фараби к Этике и «первой теории» Ибн Баджи [731]) этот вид постижения нематериальных сущностей и следующего затем единения с ними невозможен для человека. Это означает, что сравнение между al-'ilm al-ilahi , «божественной наукой», и земной физикой говорит в пользу последней. В то время как человек не может обрести уверенность относительно объектов «божественной науки» (если принять «первую теорию» Ибн Баджи, как, в общем, наверное и сделал Маймонид), физика позволяет человеку приобретать устойчивые понятия. Это ведёт к заключению, что между иерархией наук, изображённой в III, 51, и эпистемологией Маймонида есть несоответствие. Как уже отмечалось, его эпистемология вступает в противоречие с традиционными, «банальными» философскими представлениями.

Конечное благо и образ жизни, к которым должны стремиться люди, описаны в конце Путеводителя растерянных (III, 54): «Ясно, что совершенство человека, который может быть прославлен, это совершенство; обретённое тем, кто достиг, в меру своих способностей, постижения Его.., и знает, что Его провидение простирается на Его создания, как было явлено в акте их сотворения и руководства ими… образ жизни такого человека, после того как он достиг этого познания, всегда преследует цель [творить] милость, правду и суд посредством уподобления Его деяниям… как мы неоднократно объяснили в этом Трактате» [732].

Ввиду ограниченности человеческого ума постижение Бога можно приравнять к познанию того, как Он управляет миром. Этим знанием обладают люди самого высокого уровня, упомянутые в «притче о дворце» в III, 51, а именно пророки [733]. Последние слова приведённого выше отрывка из III, 54 отсылают нас прежде всего к I, 54 [734]. В этой главе сказано, что Бог удовлетворил (Исх 33:19) первую просьбу Моисея; Моисею была показана благость Бога. В интерпретации Маймонида это означает, что Моисей удостоился познания божественных атрибутов действия, то есть путей управления миром. Выбранные Маймонидом примеры такого управления относятся к естественным явлениям. Некоторые из них обеспечивают сохранение и непрерывное существование живых существ: образование зародышей, развитие их способностей и заботу, которую дарят родители своему потомству. По этой причине Бога называют милосердным, хотя Он не испытывает эмоции сострадания. Подобным образом, из-за разрушительных явлений — таких как землетрясения, опустошительные грозы и войны, приводящие к истреблению людей, — Его называют ревнивым и мстящим, хотя Он не подвержен страстям, на которые указывают эти определения.

Согласно последней главе Путеводителя , некоторые люди должны демонстрировать три качества: милосердие ( hesed ), правосудие ( mishpat ) и справедливость ( zedakah ), которые также являются атрибутами действия. При этом не подразумевается, что Бог в Своей сущности справедлив, правосуден и исполнен милосердия [735]. Это требование верно также по отношению к людям, которые становятся подобными Богу (I, 54, С. 126 перевода): «И правителю государства, если он является пророком, подобает подражать этим атрибутам, так, чтобы от него исходили эти деяния соразмерно [обстоятельствам] и в соответствии с тем, что заслужили [люди], а не просто вследствие аффекта» [736]. Уподобиться Богу в смысле подражания Его атрибутам действия означает достичь высочайшего совершенства (1,54): «Предел человеческого совершенства состоит в том, чтобы уподобиться Ему, да превознесётся Он, то есть уподобить наши деяния Его деяниям» [737].

Единственное доступное для человека позитивное знание о Боге это знание атрибутов действия, а оно ведёт и должно вести к своего рода политической деятельности, которая является пределом человеческого совершенства. Практический образ жизни, bios praktikos , превосходит теоретический.

С таким истолкованием позиции Маймонида легко поспорить; в Путеводителе есть фрагменты, которые, кажется, опровергают его. Отчасти вину за это внутреннее противоречие можно возложить на Платона, политическая философия которого — главным образом косвенно, через аль-Фараби — оказала на Маймонида сильное влияние. Философия эта очень неоднозначная (у аль-Фараби, возможно, в ещё большей степени [738]). Если исполнить пожелание, согласно которому философ, считающийся идеалом человека, должен вернуться в пещеру и участвовать в политической деятельности, то ему придётся отказаться от созерцательной жизни, то есть перестать быть философом [739].

Эта статья «среди прочего» показывает, что данное противоречие не должно оставаться неразрешённым. Если из-за характера своей познавательной способности человек не может или может лишь в некотором ограниченном смысле покинуть пещеру (используем этот образ Платона) — как, по-видимому, думает Маймонид (вероятно, под влиянием аль-Фараби и «первой теории» Ибн Баджи), — то превосходство теоретической жизни становится не столь уж очевидным. И Кант, и Маймонид, первый напрямую, а второй косвенным образом, пытались показать, что из-за ограниченности своего разума человек не может постичь некоторые основные объекты традиционной метафизики. Может существовать взаимосвязь между этим обстоятельством и склонностью обоих философов, а также аль-Фараби отдавать первенство практической жизни [740].

Следующая цитата взята из Путеводителя I, 31:

Александр Афродисийский говорит, что разногласия в каком-либо вопросе могут вызываться тремя причинами. Первая из них стремление к первенству и преобладанию, которое уводит от постижения истины такой, какова она есть. Вторая тонкость самого постигаемого предмета и глубина его, а также трудность его постижения. Третья — невежество постигающего и его неспособность постичь даже то, что может быть постигнуто. Это то, что упомянул Александр. В наше время [существует] четвёртая причина, которую он не упомянул, поскольку у них её не было, а именно, привычка ( ilf ) и воспитание, ибо человеку по природе свойственно любить то, к чему его приучили, и испытывать к тому склонность. И поэтому ты видишь, как бедуины, при всей дикости их жизни, отсутствии наслаждений и скудости пищи, не любят городов, не получают удовольствия от их благоустроенности и предпочитают дурные условия, к которым они привыкли, условиям хорошим, но непривычным. Их душе не доставляет удовольствия ни пребывание во дворцах, ни облачение в шёлк, ни освежающее действие бани, умащений и благовоний. Подобно этому возникает у людей привязанность к тем мнениям, к которым их приучили и на которых воспитали, и стремление защищать их, а равно и отчуждение от иного. Также и по этой причине люди бывают слепы в деле постижения истин, склоняясь к привычному, как это происходит с простонародьем касательно соматизма и многих метафизических [741]вопросов, как мы объясним в дальнейшем. Всё это из-за того, что оно было воспитано (приучено, ilf ) и взращено на текстах, почтение и доверие к коим глубоко укоренились, при том что, согласно их внешнему смыслу, [эти тексты] содержат в себе соматизм и фантазии, лишённые истины; на самом же деле, они суть речения, облечённые в аллегорическую и иносказательную форму ( al-muthul wa l-alghāz ) [742].