Эдвард Конзе - Буддийская медитация: благочестивые упражнения, внима­тельность, транс, мудрость

[1] Нагарджуна — крупнейший философ махаяны; годы его жизни датируются приблизительно 2-4 вв. Основоположник школы мадхьямиков. «Нагарджуна отрицал реальность данного мира, дхарм, его составляющих, считая их относительными и условными. Любое явление он рассматривал с точки зрения пустоты, т.е. не признавал реальными как внешние объекты мира, так внутренние - психические явления» (Буддизм: Словарь. М., 1992 г.).

[2] Праджняпарамита (букв, «запредельная мудрость»). «Ли­тература, известная под названием праджняпарамитской (т.е. та, в которой речь идет о «высшей мудрости»), собиралась в Индии в течение многих веков, начиная с 1 в. до н.э. Наиболее известны­ми сочинениями этого комплекса являются «Бриллиантовая сутра» и «Сутра сердца» (Буддизм: Словарь. М., 1992 г.).

Раздел гл.III, п.2, посвященный нашему отношению к другим су­ществам, излагаемый с полной определенностью, по своей теме являет контраст к предыдущему. В гл.III,п.3 мы переходим к одной из тантрических практик, для реализации которой и достижению определенного эффекта требуется посвящение гуру. Старые школы буддизма рассматривали психические силы в качестве побочных про­дуктов транса и придавали им мало значения. Медитация транса, про­рывая интеллектуальную «корку», открывает разум для оккультных космических сил, наплыв которых приводит к появлению сверхъес­тественных способностей. В тантре эти силы персонифицированы в виде большого количества божеств. Садхана на богиню Тару 1была выбрана в качестве наиболее подробно описанной.

[1] Тара — богиня, в буквальном переводе «спасительница». Известна 21 форма Тары. Наиболее почитаемые — белая и зеленая.

Следующая тема — мудрость. Материал, посвященный мудрости, ввиду его сложности, был традиционно распределен в сответствии со следующей классификацией: 5 скандх, 12 звеньев взаимозависи­мого происхождения и четыре священные истины. Многочисленные медитации прежде всего предназначены для реализации хорошей ос­ведомленности о скандхах. Ученик должен научиться узнавать их всюду. В приведенном примере описывается ситуация, как Сангха-ракша иллюстрирует одновременное функционирование пяти скандх в связи с одним единственным объектом: когда человек находит оже­релье на улице, то его зрение — это «форма», его удовольствие от находки — это «чувство», операция, посредством которой он узнает найденное, ожерелье — это «восприятие», желание взять его — «им­пульс», и умеющее различить знание — это «сознание». В обширном материале, касающемся мудрости, рассматривались свойства скандх, их подразделения, взаимоотношения и всегда в аспекте отсутствия личности, самости и т.п. Обсуждение вопроса о пяти скандхах тесно смыкается с рассмотрением звеньев и истин. «Если он задумается, что же является причиной этих скандх, он обнаружит, что они следствие невежественности». Менее очевидно, что внимательное осознание чувства тождественно истине о страдании, и т.п.

В этой книге приведены различные классификации. Без одухотво­ряющего воздействия живого учителя медитации на скандхи выглядят, пожалуй, сухими и неинтересными. В начале гл.IV, п.1 дается изложе­ние четырех священных истин, о которых Будда впервые возвестил в своей проповеди в Бенаресе, провозгласив, что он открыл подлинную сущность действительности. Традиционная формула легко преобра­зуется в серию медитаций. Мы в данном случае передали суть того, что говорит Буддхагхоша о первой истине о страдании. Что касается трех других, то мы отсылаем читателя к «Висуддхимагге».

Глава IV, п.1b.

Шестнадцать аспектов четырех истин, очень вы­соко оцениваемых в более поздней традиции, включены в качестве примера довольно продвинутой формы медитации, предназначенной только для святых. Четыре истины никоим образом не являются простейшей формулой буддизма, непосредственно усваиваемой средним образованным человеком, как это пытаются внушить неко­торые из европейских книг. Первоначально они трактовались как тезисы, излагающие представления о сущности мира и о возможнос­ти освобождения от него. Со временем они стали истолковываться как факты жизни, а именно: факт того, что есть страдание, что оно порождается, что оно прекращается и что есть путь, ведущий к прекращению его. Каждый из этих четырех факторов далее рассматривается с четырех различных точек зрения. Результирующий перечень из 16 пунктов неодинаково разрабатывался внутри отдель­ных школ (приблизительно 2 век до н.э.), вызывая разногласия между ними, перечни тхеравадинов и сарвастивадинов 2не были тождест­венны.

[2] Сарвастивадины — представители одной из буддийских школ, имевшей в 1-2 вв. большое влияние на Северо-Западе Индии.

В данном случае я привожу трактовку школы сарвастивадинов не потому, что я считаю ее более древней или более авторитетной, а в связи с тем, что разработки сарвастивадинов более подробны. Фун­даментальным принципом всех медитаций, реализующих мудрость, является противоположность между обусловленными и необуслов­ленными дхармами. Первая ступень создает условия для детального обзора дхарм (гл.IV, п.2-3), следующая предполагает уход из мира обусловленных вещей (гл.IV, п.4), а последняя позволяет совершить поворот к необусловленному, пустоте или Нирване. Что касается первой ступени, то я привожу описание некоторых наиболее простых упражнений, за которыми следует краткое изложение представления о 12 звеньях цепи причинности (гл.IV, п.3с). Формула взаимозависи­мого происхождения, глубокая и нелегкая для понимания, предлагает объяснение того факта, что мы являемся «невольниками» кармы 1, страдающими и пребывающими в миру.

[1] Карма — те действия, результатом которых является либо награда, либо наказание.

Это, вероятно, не вызовет интереса ни у тех, кто не знает о власти кармы, ни у тех, кто воспри­нимает ее в качестве обычного факта существования, а не как повод для размышления. Буддисты считали эту формулу высшей интуицией Будды. Она была постоянным объектом медитации, и, кроме того, о ее непреходящем значении постоянно напоминало находящееся в монастырях «колесо жизни» (сансарамандала). Хотя, по мнению Буддхагхоши, «этот закон глубок и направляет вглубь», тем не менее, он вполне последователен и не представляется непреодолимым пре­пятствием (гл.IV, п.4). Описание восьми ступеней, ведущих ученика к отказу от всех обусловленных вещей в пользу необусловленного, всегда поражало меня тем, с каким выверенным мастерством и силой на каждом его слове поставлена печать истины. Эти медитации не­посредственно ведут к духовному, новому рождению святости, и за ними следуют две ступени, которые я не включил (т.е. «Адаптация», «Усвоение» и «Путь знания»).