Иларион Алфеев - Жизнь и учение св. Григория Богослова

Григорий был знаком с" "Житием Антония Великого" ", которое стало прототипом большинства последующих житий святых, однако он подчеркивает, что его собственное Слово, посвященное памяти Афанасия, не претендует на исчерпывающую полноту, характерную для жизнеописаний святых:

На то, чтобы сказать о нем все и выразить удивление по поводу (всех обстоятельств его жизни), потребовалось бы, может быть, больше времени, чем требуется для настоящего слова, и это было бы делом истории (historias), а не похвального слова (euthymias). Мне и хотелось бы в назидание и услаждение потомству описать его доблести в отдельном сочинении, как он написал житие (bion) божественного Антония, изложив монашеское законоположение в виде рассказа. Но сейчас мы расскажем лишь о немногом из многих его деяний, а именно лишь о том, что запечатлелось в нашей памяти [1433] Надо отметить, что и сам Афанасий не считал свое" "Житие преподобного Антония" "исчерпывающим. См. его вступление к житию:"…Жизнь Антония для иноков достаточный образец подвижничества… Если же я, по убеждению вашему, опишу что‑либо в этом послании, то сообщу вам лишь немногое — лишь то, что припомню об Антонии" ". как наиболее значительное, — расскажем, чтобы удовлетворить собственному желанию и воздать должное празднику; большее же предоставим знатокам. [1434] Сл. 21, 5, 1–10; 118 = 1.307.

Разница в возрасте между Афанасием и Григорием составляла примерно тридцать пять лет. Афанасий был еще при жизни известен как твердый борец с арианством: после смерти он стал символом борьбы за Православие в среде защитников никейской веры. Так как защита никейской веры были главным делом Григория во время его служения в Константинополе, он считал себя прямым продолжателем дела Афанасия, а потому особенно уместно для него было произнести отдельную проповедь, посвященную этому исповеднику веры. Кроме того, для Григория была весьма немаловажной поддержка Петра Александрийского, который был племянником и преемником Афанасия. Вероятнее всего, Слово было произнесено в 379 г., то есть до того, как взаимоотношения между Григорием и Петром Александрийским были омрачены из‑за участия последнего в рукоположении Максима–циника. [1435] См. Sinko. De traditione, 78–80.

Если о жизни Киприана Карфагенского Григорий не имел достоверных сведений, то о жизни Афанасия он знал достаточно хорошо. Афанасий родился около 295 г. К моменту созыва в 325 г. Вселенского Собора в Никее он был уже диаконом и сопровождал на Собор своего епископа Александра Александрийского: на Соборе молодой диакон проявил себя как ревностный противник арианства. В 328 г. он был избран епископом Александрии, однако семью годами позже был изгнан из города императором Константином, который в последние годы своей жизни активно поддерживал ариан. После смерти Константина в 337 г. Афанасий вернулся в Александрию, однако по проискам Евсевия Никомидийского, [1436] Арианина, который был одним из наиболее приближенных к Константину епископов и который крестил императора на смертном одре. был вторично смещен со своего поста: на его место поставили Григория Каппадокийца. Афанасий отправился в Рим искать управы на своих собратьев и был полностью реабилитирован Сардикийским Собором 343 г. Он вернулся в Александрию через три года, после смерти Григория Каппадокийца. В 356 г. он был смещен императором Констанцием и отправился в третью ссылку, на этот раз в египетскую пустыню. После того, как назначенный на его место Георгий, тоже Каппадокиец, был убит, Афанасий в 362 г. вернулся к своей пастве. В четвертый раз он был изгнан из столицы Египта Юлианом Отступником, в пятый — Валентом. Вернувшись в Александрию в 366 г., он провел остаток дней в мире и скончался в 373 г.

В описании Григория Афанасий предстает перед нами прежде всего как человек, в котором созерцание гармонично сочеталось с деятельной жизнью:

Изучив все книги Ветхого и Нового Заветов, как другой не изучил и одной, он обогащается созерцанием, обогащается и светлостью жизни и удивительным образом сочетает из обеих эту подлинно золотую цепь.., сделав жизнь путеводителем к созерцанию, а созерцанием запечатлев жизнь. Ибо начало мудрости — страх Господень , [1437] Пс. 110:11. который есть как бы первая пелена; мудрость же, которая превзошла страх и перешла в любовь, делает нас друзьями Божиими и из рабов сынами. [1438] Сл. 21, 6, 8–15; 120–122 = 1.308.

Хотя в цитированном тексте theoria (созерцание) сопоставляется с bios (жизнью), речь, очевидно, идет о жизни в смысле практической деятельности, активного доброделания: в данном случае термин bios является синонимом слова praxis (букв. деятельность). Необходимость сочетания созерцания и деятельности как двух основных элементов мудрости — лейтмотив всей патристической традиции. Истинное знание–гнозис, свойственное христианскому мудрецу, заключает в себе, по Клименту Александрийскому, созерцание и деятельность. [1439] Строматы 7,16. См. цитаты на ту же тему из Оригена, Григория Нисского и др. у Lampe. Lexicon, 649. Согласно Григорию,"деятельность ведет к созерцанию" ". [1440] Сл. 40, 37, 14; SC 358, 284 = 1.568. "Вся философия, — говорит он, — разделяется на две части — созерцание и деятельность… Созерцание является для нас средством достижения иного мира, а при помощи деятельности мы восходим к созерцанию, ибо невозможно достичь мудрости, не живя мудро" ". [1441] Сл. 4, 113, 6–12; SC 309, 270 = 1.116. О терминах" "созерцание" "и" "деятельность" "у Григория см. Љpidlik. Grйgoire, 113ff. Именно таким истинным философом, христианским мудрецом, преуспевшим в созерцании и деятельности, был в глазах Григория Афанасий Александрийский.

Для Григория священство и епископство представлялись разновидностями деятельной жизни, тогда как монашество относилось к области созерцания. Как мы помним, сам Григорий долгое время раздумывал о том, какой образ жизни предпочесть, и отказывался от священства именно потому, что считал его несовместимым со стремлением к уединению. В лице Афанасия он видит монаха, который, однако, не ставил телесное удаление от мира и другие аскетические подвиги на первое место: монашество есть прежде всего внутреннее расположение и как таковое оно может сочетаться с активной деятельностью священника и епископа. Описывая жизнь Афанасия среди отшельников египетской пустыни, Григорий говорит:

Великий Афанасий, как для всех других был посредником и примирителем.., так примиряет пустынножительство с общежитием, показав, что и священство является философией [1442] Т. е. монашеской жизнью. Об" "истинной философии" "в понимании Григория см. соответствующий раздел главы II нашей книги. и философия нуждается в тайноводстве. Ибо он сумел в такой степени сочетать одно с другим и сводить воедино безмолвную деятельность и деятельное безмолвие (kai praxin hesyxion kai hesyxian emprakton), что убедил считать характерной чертой монашества скорее постоянство в образе жизни, [1443] Т. е. напряженную внутреннюю духовную жизнь. чем телесное удаление от мира… [1444] Сл. 21, 19, 18–20, 4; 148–150 = 1.315.