Иларион Алфеев - Жизнь и учение св. Григория Богослова

Положу в основание жизни Божественные заповеди,

Чтобы, и помощником, и спутником, и проводником

Имея Христа, с легкими надеждами вознестись отсюда,

Получить жизнь чистую и непрекращающуюся,

И видеть не слабые лишь отображения истины,

Словно в зеркале или в воде,

Но чистыми очами созерцать саму истину (atrekien),

В которой первое и последнее есть Троица, Божество единочестное,

Единый свет в трех равнобожественных сияниях. [1265] PG 37, 1511–1512 = 2.271.

Молитва в восприятии Григория есть прежде всего встреча с живым Богом. Человек жаждет Бога и нуждается в общении с Ним. Но и Бог" "жаждет жаждущих Его, непрестанно и обильно изливаясь (на них)". [1266] PG 37, 939 = 2.229. В этой взаимной жажде — тайна молитвенного общения человека с Богом. Благодаря молитве человек становится ближе к Богу. Однако требуется некое соответствие между молящимся и Тем, Кому молитва адресована. Человек должен очиститься прежде, чем приступать к Богу с молитвой, иначе он окажется неготовым к встрече с Богом:

…Нужно сначала очистить себя, а потом уже беседовать с Чистым, чтобы с нами не случилось то, что произошло с Маноем, и чтобы мы, после явления Бога, не сказали: Погибли мы, жена, ибо видели мы Бога . [1267] Ср. Суд. 13:22. Или, подобно Петру, станем отсылать из лодки Иисуса как недостойные такого посещения. [1268] Ср. Лк. 5:8. Или, подобно тому сотнику, будем просить об исцелении, но не примем Врача. Ведь и из нас кто‑нибудь может сказать:… Я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой . [1269] Мф. 8:8. Но когда увижу Иисуса, хотя я и мал ростом духовным, как тот Закхей, однако же влезу на смоковницу, умертвив земные члены [1270] Ср. Кол. 3:5. и отвергнув уничиженное тело ; [1271] Ср. Фил. 3:21. тогда и Иисуса приму к себе и услышу: Ныне пришло спасение дому сему . [1272] Лк. 19:9. Тогда действительно получу спасение и достигну совершенной философии, прекрасно расточая собранное мною недобрым путем, будь то деньги или учения. [1273] Сл. 20, 4, 8–25; SC 270, 62–64 = 1.299–300. В последней фразе можно услышать намек на возможность для христианина использовать материальное богатство и светскую ученость в добрых целях.

Наиболее полным трактатом о молитве, написанным до Григория, было одноименное сочинение Оригена. В этом трактате, содержащем комментарий на" "Отче наш" "и разнообразные указания на детали молитвенной практики, содержится, между прочим, учение о недопустимости молитвы кому бы то ни было, кроме Бога Отца. По Оригену, не следует молиться Христу, а только Богу" "через Христа" ", поскольку Сам Христос молился Отцу и этому научил апостолов; те, кто молится Сыну с Отцом или Сыну без Отца, совершают грех по неведению. [1274] О молитве 16, 1. В этом своем учении Ориген остался одиноким; [1275] Ср. Quasten. Patrology II,67. впрочем, он не высказывал бы подобных мнений, если бы молитва Христу стала к его времени общепринятой практикой в христианской Церкви. Очевидно, в III веке существовали разные взгляды на этот счет, и далеко не все христиане молились Христу. Даже в конце IV в. практика молитвы Христу не стала общепринятой: Евагрий, младший современник и ученик Григория, в" "153 главах о молитве" "ни разу не упоминает молитву Иисусу. [1276] Ср. Meyendorff. Palamas and Spirituality, 23. Иисусова молитва получит распространение в египетском монашестве после V века. Все известные нам Литургии Древней Церкви обращены к Богу Отцу; Литургии, обращенные к Сыну, появились, надо полагать, не ранее V в., то есть в эпоху христологических споров.

Одна из таких Литургий надписана именем св. Григория Богослова: она до сих пор совершается в Коптской Церкви. [1277] Текст см. в PG 36, 700–733. См. также Gerhards. Gregoriosanaphora. Хотя, как нам кажется, авторство Григория в прямом смысле должно быть исключено, [1278] О Григории не сохранилось сведений как о реформаторе литургической практики или авторе литургических текстов. тем не менее не случайно, что эта Литургия приписана именно Григория. Молитва Христу была неотъемлемой частью духовной жизни Григория Богослова, и от него осталось много стихотворных молитв, адресованных Христу. Приведем несколько примеров:

Христос Царь! Ты мое отечество, крепость, блаженство, Ты для меня все!

О, если бы в Тебе успокоиться мне со всей моей жизнью и всеми ее заботами! [1279] PG 37, 1349 = 2.80.

Христос, Свет людей, огненный столп Григориевой

Душе, блуждающей по пустыне горестной жизни,

Удержи фараона–злоумышленника и бесстыдных работодателей…

Если же настигнет меня преследующий враг,

Рассеки для меня Чермное море..,

Останови широкие реки, отведи от меня

Стремительное и свистящее копье иноплеменников…

Христос Царь! Зачем Ты опутал меня этими сетями плоти?

Для чего бросил в жизнь — этот холодный и грязный ров,

Если я действительно бог и Твое достояние?..

Или останови бедствия и умилосердись; или прими меня

После многих подвигов и положи конец скорбям;

Или благое облако забвения пусть покроет мои мысли. [1280] PG 37, 1281–1282 = 2.112.

Большинство молитв Григория, адресованных Христу, проникнуты просительным, почти жалобным настроением. В них нет той праздничной торжественности, которая отличает многие Слова Григория. Вместе с тем, все эти молитвы написаны языком античной поэзии, в них немало экстравагантных слов, заимствованных из языка Гомера и вышедших из употребления задолго до появления Григория на свет. Изучая молитвы Григория, невольно задаешься вопросом: не считал ли он необходимым обращаться к Богу на некоем особом языке, отличающемся от языка повседневности? Может быть, в личной молитвенной практике он и использовал обычный греческий язык своего времени, но в молитвах, оставленных потомству, он всегда предпочитал пользоваться языком Гомера. Что же касается образного строя этих молитв, то он является по–преимуществу библейским: Григорий отождествляет себя то с Израилем, бегущим от фараона, то с апостолами в лодке во время бури, то с другими персонажами библейской истории.

Многие молитвы Григория, обращенные ко Христу, написаны в минуты богооставленности и скорби, душевного смятения или духовного упадка:

Наставник! Страшная волна объемлет

Ученика Твоего! Проснись, пока я не умер.

Только повели — и буря утихнет.

Дерзаю сказать Тебе нечто, Христос! Не подави

И не угаси меня тяжестью скорбей! [1281] PG 37, 1417 = 2.105.

Новое, что это за новое, О Божие Слово,

Что за новое претерпеваю я? Глубина сердца моего

Пуста, нет в ней ни мудрых слов, ни мудрых мыслей.

Да, лукавый дух стремительно бежит от меня,