Филип Шафф - Иисус Христос – величайшее чудо истории. Опровержение ложных теорий о личности Иисуса Христа и собрание свидетельств о высоком достоинстве характера, жизни и дел его со стороны неверующих

74) «Discourse on the Character of Christ. Channing's Works», vol. IV, p. 17, 18.

75) Так называемый rationalismus vulgaris или communis, или рационализм здравого человеческого ума, отличается от рационализма трансцендентального, или рационализма чрезвычайного рассудка или спекулятивного ума. Смысл обеих систем оканчивается, однако, безрассудностью. Доктор Марэйнеке (Marheineke) рационалиста или, как называет его Паулюс, «умствующего в вере» определяет как человека, который «верует для того, чтобы было о чем помудрствовать, и мудрствует, но чтобы верить, что одинаково равняется нулю». Тегелианская школа обратила впоследствии вульгарный рационализм в насмешку, так что долгое время каждый ученый должен был стыдиться этого, некоторым образом философского, направления. Но левая, неверующая, сторона этой школы в конце концов снова впала в эти и даже большие несообразности.

76) См. Diodorus Siculus, Bibl. Fragm. 1. 7; Cicero, «De natura deorum», 1. 42; Sextus Empir., Adv. math. IX. 17.

77) Доктор Паулюс родился в Леонберге, в виртембергском королевстве, в 1761 г., в том самом доме, в котором, 11 лет спустя, увидел свет Божий великий философ Шеллинг. Паулюс был профессором в разных университетах и наконец в Гейдельберге, где он и умер в 1847 г., давным-давно пережив свою известность. Свою рационалистическую экзегетику он изложил в сочинениях: «Kommentare über Die Evangelien» и «Leben Jésu», которые с 1828 г. забыты.

78) Рационалистическое толкование слов περίπατων επί της θαλάσσης, или έπι την θάλασσαν (как читают в новейших, исправленных критических изданиях) Мф. 15, 25, – совершенно непримиримо ни со связью речи, ни с выражением в 29 ст.: περιεπάτησεν έπι τά ΰδατα, равно как и со всеми хорошими комментаторами. Справедливо, что греческий предлог επί с родительным падежом может означать у края, на краю, но только тогда, когда стоит с глаголом, выражающим покой, как напр., у Иоанна 21, 1: έπι της θαλάσσης της Tιβεριάδος, но не тогда, когда стоит после глагола, выражающаго движение, как глагол περιπατεΐν, и еще менее, когда этот предлог ставится с винительным падежом, как верно читается в древних манускриптах.

79) Ренан: «Religionsgeschichtliche und kritische Studier» в английском переводе О.Б. Фротингама, Нью-Йорк, 1864 года, стр. 176 и след.

80) Давид Фридрих Штраус, доктор философии (но не богословия), родился в небольшом виртембергском королевстве, в Людвигсбурге неподалеку от Штутгарта, – в королевстве, которое произвело столько замечательных мужей, таких поэтов как Шиллер и Биланд, таких философов как Шеллинг и Гегель, такого астронома как Кеплер и ряд самых благочестивых теологов, начиная с Бренца и Биниеля и оканчивая Шмидом и Бекком; но оно произвело также проводников и вождей грубого, трансцендентального рационализма, каковы Паулюс, Баур и Штраус. Доктор Баур (ум. в 1860 г.), профессор церковной истории в Тюбингене, есть основатель так называемой тюбингенской отрицательной историко-критической школы, цель которой заключается в радикальной перестройке истории первоначального христианства на основании пантеистического (гегелианского) гностицизма или интеллектуализма. Вообще о Бауре нужно сказать, что это человек весьма даровитый; под его влиянием образовался Штраус и сделался неспособным для духовного звания. Штраус был одним из лучших учеников Баура и развил необыкновенный талант и редкое прилежание. После ученого путешествия по северной Германии Штраус сделался репетитором в тюбингенском институте; но в 1836 г. после обнародования своего знаменитого сочинения «Leben Jésu», которое наделало много шуму в богословском и литературном мире и в то же время сделало его имя незавидным на следующее время, оставил это место и вообще отказался от церковного служения. С тех пор Штраус вел бродячую, светскую жизнь в разных местах, – в Людвигсбурге, Штутгарте, Гейльбронне, Веймаре, Кольне, Мюнхене, и затем снова поселился в Гейльбронне, а потом в Берлине. Он женился на знаменитой актрисе Агнесе Шебест (его женитьбу юморист Юстин Кернер остроумно назвал «мифом»), но скоро с ней развелся не по причине ее безнравственности, но, как говорят, вследствие неуживчивости ее характера. В 1839 г. Штрауса, в качестве профессора догматики, вызвали было в цюрихский университет; но он встретил препятствие в занятии кафедры по случаю возникавшего волнения крестьян кантона, которые, желая уничтожить радикальное правление, осадили тот город, который пригласил Штрауса с тем, чтобы подкопать основы христианской веры в умах подрастающего поколения.

Штраус – человек ученый, получивший основательное классическое, всестороннее образование, мастерски умеющий излагать дело. Это человек очень ясного, методического, логического и острого ума, обладающий редким дарованием критического анализа, но отнюдь не творческой силой. Это талант высокого ранга, но никак не гений; он может разрушать, но не созидать; он замечает трудности и разности, но не видит никакого единства и гармонии. Это адвокат, но адвокат, ни на что не обращающий внимания, адвокат, который уничтожает показания свидетелей и неспособен достигнуть прочного результата. Словом, Штраус мастерски умеет созидать развалины. Относительно нравственного его характера можно сказать, что это человек правильной, умеренной и трудолюбивой жизни, но очень честолюбив, корыстен, себялюбив и бессердечен. Когда он был студентом, это был добродушный, даже суеверный человек, доверчиво внимавший откровениям ясновидящей и рассказам о привидениях, которые двигали тогда Виртенбергом и группировались около Штраусова друга, достойного любви доктора и поэта Юстина Кернера вейнсбергского. Здесь мы можем видеть поразительное доказательство близкого родства суеверия с неверием и легкого перехода из одного в другое. Этот же закон повторяется в широких размерах, по тесной связи и между неверием и новейшим, так называемым ложным, спиритуализмом с его некромантией и заклинанием духов. Человек должен же чему-нибудь верить; он должен верить или в истинного Бога, или в безмолвных истуканов; или в Святого Духа, или в привидения. Первое, обширнейшее сочинение Штрауса «Leben Jésu» явилось в Тюбингене в 1835-36 гг. в двух частях; четвертое издание оно выдержало в 1840 г. На французский язык оно переведено Эмилем Литтре (Emil Littre), членом института (Paris, 2 изд., 1856 г.), также и на английский язык мисс Мариан Эванс (Marian Evans, Лондон, 1846 г., три части; потом оно напечатано было неизвестным лицом в Нью-Йорке, в 1850 г.). Сокращенное сочинение Штрауса появилось под тем же заглавием с прибавлением «Für das deutsche Volk bearbeitet» (1864 г., Лейпциг), в одном томе в 633 стран., и выдержало уже несколько изданий. Тогда как первое его сочинение «Leben Jésu» предназначено им для ученых, последнее претендует на популярность (что выражается в заглавии его) и желает быть для немцев тем, чем Ренанова «Vié de Jésus» было для французов, далеко уступая ему во всем, что касается щегольства и популярности, хотя по учености и подробностям оно стоит несравненно выше произведения Ренана. Штраус, тяжелый в сравнении с Ренаном, кабинетный ученый, при всем своем искусстве изложения своего «Leben Jésu», утомляет читателя. Он посвятил эту книгу своему покойному брату точно так же, как Ренан посвятил свое произведение своей умершей сестре. В сочинении, предназначенном для народа, Штраус, за немногими исключениями, утверждает свои старые положения с той только разницей, что оно дышит еще сильнейшим озлоблением против Церкви и духовенства, чем его первое сочинение: он оставляет Церковь и обращается к народу, разыгрывая роль теологического дезертира и духовного демагога. В предисловии (12 стр.) он не стыдится с наглостью указывать на пример святого Павла, который обратился со словом Евангелия к язычникам после того, как отвергнут был иудеями. Штраус надеется, что уничтожение в народе веры в чудеса неизбежно поведет за собой уничтожение духовного звания, как бесполезного и при настоящем состоянии просвещения составляющего просто опасное для общества бремя. «Кто хочет создать из церкви духовенство, тот должен прежде из религии сделать чудо», – говорит он на 9-й странице предисловия. Какой род религии или философии он поставил бы на место христианства, можно заключить из его открытого отрицания бессмертия души. В сочинении, посвященном памяти умершего своего брата, Штраус хвалит его за то, что он никогда, даже на смертном одре, не поддался обманчивому искушению утешиться пустыми грезами другого мира, и «даже в такую минуту, когда угасала в тебе всякая надежда жизни, – говорит он, – ты не поддался искушению обмануть себя надеждой по ту сторону гроба». Еще раньше, в заключение своей догматики (1840 г.), Штраус объявляет загробную жизнь последним врагом, которого должна победить спекулятивная философия, и благородный поэт Шваб тогда же сочинил следующие стихи на эту безотрадную философию – по сю сторону гроба: