Григорий Богослов - О себе самом и о епископах

version="1.0" encoding="utf-8"?> religion_orthodoxy religion_christianity religion_rel Григорий Богослов Святитель О себе самом и о епископах

Обличения Григория в адрес недостойных клириков звучат как пророческое предупреждение всем будущим поколениям священнослужителей. В XI веке с подобными обличениями к епископам и священникам своего времени обращался Симеон Новый Богослов, явно находившийся под влиянием Григория. До тех пор, пока в Церкви остаются архипастыри, недостойные своего призвания, слово Григория сохраняет свою актуальность.

Вопреки моему обычаю помещать на сайте [http://www.danuvius.orthodoxy.ru/] только свои переводы, для нижеследующего текста сделано особое исключение.

Дело в том, что о подготовке помещенного внизу перевода мне было известно давно. Этот перевод делался исключительно по инициативе еп. Илариона (Алфеева). Занимаясь свт. Григорием Богословом, еп. Иларион обнаружил существенную лакуну в русских переводах, которая, несомненно, была вызвана цензурными соображениями. На самом деле, в русских переводах существуют и другие лакуны (список см.: БВ 3. 2003. С. 332–333, 340 (современные издания); 348 (PG), однако это, можно сказать, единственная и самая значительная лакуна из числа сочинений, изданных у Миня.

Перевод был выполнен свящ. (тогда еще аспирантом) А. Ястребовым. Под руководством Ю. А. Шичалина он занимался Евсевием Кесарийским и опубликовал в сборниках ПСТБИ реферат на основании SC по Евсевию и кое-какие переводы. Затем он благополучно был направлен в Италию и, возможно, более не будет заниматься наукой. Однако если бы любой студент, желающий стать священником, был вынужден сделать пару-тройку переводов с греческого, полагаю, наши переводы и уровень духовного образования заметно сдвинулись бы с мертвой точки. В настоящее время, по слухам, еп. Иларион, помимо очередной защиты в Германии своих книг (уже по истории имяславия), организовал небольшое учебное заведение в своей епархии — даст Бог, и оно внесет в будущем какую-то маленькую лепту в святоотеческие переводы. Во всяком случае, еп. Илариона следует горячо поблагодарить за его инициативу и превосходное предисловие, потребовавшее, видимо, определенного мужества от новопоставленного и самого молодого епископа в современной иерархии РПЦ.

Однако, несмотря на то, что я знал о подготовке перевода, сам факт публикации поначалу прошел мимо меня. Журнал ЦиВ очень плохо распространяется, а данный номер вообще оказался труднодоступным (например, он отсутствовал даже в библиотеке ИС РПЦ, получающей номера ЦиВ прямо из ОВЦС). В интернете также этого перевода не оказалось, хотя ни данный номер ЦиВ, ни перевод не защищены знаком охраны авторского права. Надеюсь, ни еп. Иларион, ни свящ. Алексий Ястребов не будут в претензии, что я предал более широкому распространению перевод, который, в противном случае, остался бы малоизвестным.

Несколько слов в дополнение к сказанному еп. Иларионом и переводчиком.

Стихотворение написано шестистопным ямбом. Язык подлинника не архаический (в отличие от стихотворений свт. Григория Богослова, написанных гекзаметром на гомеровском диалекте) и вполне прозрачный. Перевод сделан прозаический, фактически подстрочник, причем излишне пространный. Однако, на первый беглый взгляд, существенных ошибок не заметно.

Это произведение сочинено свт. Григорием сразу по оставлении кафедры после II Вселенского Собора. Не думаю, что личная обида превалировала: скорее, сами впечатления побудили святителя излить свою горечь. И в самом деле, его переход на Константинопольскую кафедру состоялся исключительно по настоянию свт. Василия Великого и не был вызван уже тогда начатой — по сути, антиканонической — практикой перемещения с кафедры на кафедру как знак карьерного роста (настоящий бич церковной жизни, как епископской, так и приходской). Святитель серьезно относился к своим обязанностям, считал себя ответственным за судьбу паствы. Знакомство со столичной жизнью Нового Рима, постоянные интриги, возможность лицезреть воочию и «изнутри» епископат, собравшийся на Второй Собор — переполнили чашу терпения святителя. Конечно, фигура Максима Киника могла играть определенную роль (кстати, выпады против длинных волос комментатор мог бы присоединить к общему «досье» на Максима, ибо они встречаются и в других творениях святителя с поименным указанием на Киника). Однако сводный образ епископата дает впечатляющую картину нравов византийской иерархии.

Невежественные епископы, вчерашние пахари и матросы, учащие других и одновременно запрещающие заниматься науками другим, гонители классического образования, дабы не обнажилось их собственное невежество, ссылающиеся на необразованность апостолов, но сами не имеющие и тысячной доли духовных дарований; молодые люди, поставленные на кафедру без должного испытания, у которых и бороды еще нет и на уме одни плотские дела; обжоры, львы перед бедными и псы-лизоблюды перед власть имущими; лицемеры, интриганы, карьеристы, занятые только собственной семьей и доходами, превратившие служение Богу в личный бизнес, интересующиеся только развлечениями и не читающие и не изучающие Священного Писания, беспринципные в делах веры — вот лишь немногие зарисовки и характеристики епископата под пером святителя.

Присоединяюсь целиком и полностью к словам еп. Илариона, что с течением времени это гениальное и потрясающее стихотворение святителя, в подлиннике исполненное множеством аллюзий, окрашенное и личными тонами, раскрывающими подлинные идеалы святителя и его внутреннюю жизнь, приобретает все большую и большую остроту и значимость и читается с интересом куда большим, нежели современные «разоблачительные публикации» желтой прессы.

Помимо Симеона Нового Богослова, можно было бы указать и на «Великое послание» Макария/Симеона, в котором, хоть и нет развернутой критики епископата, проводится, как и в некоторых других словах, мысль о незначительности иерархического карьеризма и внешних монашеских одеяний при отсутствии духовных дарований и подвижнической жизни. В поздневизантийской литературе критика монашества встречается у Евстафия Солунского, но она направлена, главным образом, против «бродячих монахов».

Координаты греческого текста: PG 37, 1166–1227: De se ipso et de episcopis XII (= Carmina de se ipso 2, 1, 12). CPGS 3036 (= Meier 1989). TLG 2022/061 (= PG).

© Тексты не защищены издательским или личным копирайтом и, тем самым, могут копироваться и распространяться без ограничений. Автор вступ. статьи — еп. Иларион (Алфеев) , переводчик — священник А. Ястребов .