Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Александрия – знаменитый город при устье Нила в Египте, основанный Александром Македонским (336–323 до P. X.), центр всемирной образованности и торговли.

Поистине, изумительный пример самоотвержения! Подобный же пример см. в главе 179.

О Ските см. прим. к гл. 54.

Сорок пять лет подвизался он, не отходя от Ее храма, весь погруженный в себя самого.

Некоторые отцы передавали нам об авве Леонтии киликиянине, что он особенно усерден был к службам в обители Госпожи нашей Пресвятой Богородицы Марии, Новой. Сорок пять лет подвизался он, не отходя от Ее храма, весь погруженный в себя самого…

Рассказывали нам еще про него, что, если приходил к нему бедный слепой – он сам подавал ему милостыню. Если же нищий был зрячий, то клал фолеры (foler) или на подставку колонны, или на скамейку, или на ступени храма, и оттуда брал их нищий. Один старец спросил его:

– Отчего ты, отец, не подаешь из рук?

– Прости меня, отче, – отвечал Леонтий, – то не я подаю, но Госпожа моя Богородица, питающая меня и их.

О киновии Пресвятой Богородицы Марии, наз. Новою, см. во введении.

О нестяжательности древних иноков см. прим. к гл. 9-й.

Весь погруженный в себя самого. См. прим. к гл. 180-й.

Христос, Сын Бога живого, сокрушит тебя!

Один старец рассказал нам следующее об авве Стефане, пресвитере лавры Илиотской. Однажды сидел он в келье, и диавол внушил ему мысль: «Уйди отсюда, здесь ты не получишь пользы».

– Не послушаюсь тебя, – отвечал старец. – Я знаю, кто ты. Ты не хочешь видеть спасения кого-либо, но Христос, Сын Бога живого, сокрушит тебя.

К главам 62–65

О лавре Илиот, или Ильинской, см. во введении.

О состоянии духовного восторга и о видениях см. прим. к гл. 51.

Рассказывали нам еще о нем, что он однажды сидел в своей келье и читал, и вот снова видимым образом явился ему демон и сказал:

– Уйди отсюда, старик, здесь тебе не будет пользы.

– Если, как я хорошо знаю, ты желаешь моего удаления отсюда, то вот сделай так, чтобы стул, на котором сижу, начал ходить.

А сидел он на плетеном стуле. Выслушав слова старца, диавол сделал так, что заходил не только стул, но и вся келья.

– Ловок же ты! – сказал старец, увидав хитрость диавола. – А я все-таки отсюда не уйду.

Старец сотворил молитву, и нечистый дух исчез.

Три старца однажды пришли к пресвитеру авве Стефану. Они долго сидели у него, ведя беседу о спасении души. Авва Стефан молчал.

– Что же ты, отче, нам ничего не ответишь? Мы пришли к тебе ради душевной пользы.

– Простите меня – я не слыхал ничего, что вы до сих пор говорили. Впрочем, что знаю, скажу вам. Днем и ночью я ни на что более не взираю, кроме Господа нашего Иисуса Христа, пригвожденного к древу крестному.

Старцы, получив урок, удалились…

Авва Иоанн, по прозванию Молива, рассказал нам о том же старце, т. е. о Стефане, следующее. Он очень ослаб и заболел. Тогда врачи заставили его есть мясное. У блаженного старца был в миру брат, человек благочестивой, богоугодной жизни. Однажды брат-мирянин пришел к брату-пресвитеру и, застав его за вкушением мясной пищи, смутился. Его очень огорчило то, что после великих подвигов воздержания под конец жизни брат разрешил себе мясную пищу. И вот, внезапно, в состоянии духовного восторга он увидал перед собой незнакомца, говорившего ему: «Зачем ты соблазняешься тем, что старец вкушает мясо? Или ты не знаешь, что он делает это по необходимости и послушания ради? Воистину, тебе не следовало соблазняться. Хочешь ли видеть, какой славы достоин брат твой? Оглянись назад и смотри».

И, обратившись, он увидал своего брата пригвожденным ко кресту, как Христос.

– Вот какой славы сподобился брат твой! Воздай же славу Тому, Кто прославляет истинно любящих Его!

Вот, с ним тебе предстоит борьба.

Авва Антоний, основатель и настоятель лавры Илиотской, рассказал нам об авве Феодосии молчальнике то, что слышал от него самого. «Прежде чем удалиться в пустыню, – рассказывал авва Феодосии, – в состоянии духовного восторга я видел Юношу, лицо Которого сияло светлее солнца. Взяв меня за руку, Он сказал: «Пойдем, тебе предстоит состязание», – и привел меня в театр, обширности которого я не могу описать. Весь театр был наполнен зрителями. Одна часть их была в белых одеждах, другие были черны, как эфиопы. Юноша привел меня на середину театра. Здесь я увидел эфиопа необыкновенного роста: голова касалась облаков. Он был безобразен и имел вызывающий вид. Явившийся Юноша говорит мне: «Вот с ним тебе предстоит борьба». При виде исполина я пришел в ужас и задрожал…

– Кто же из людей с одними человеческими силами может бороться с ним?! – воскликнул я, обращая умоляющие взоры на приведшего меня Юношу.

– А ты все-таки бодро выходи против него. Я буду при состязании… Сам буду Судьей и вручу тебе победный венец.

Мой противник также выступил на середину, и мы начали борьбу. Быстро явился дивный Судья и вручил мне венец. И вот – все множество эфиопов с воплем вдруг исчезли. Тогда люди, облеченные в белые одежды, воссылали хвалы Тому, Кто помог и доставил мне славную победу.

О видениях см. прим. к гл. 51. Подобного рода видения часто встречаем в рассказах о св. мучениках.

Об этом же авве Феодосии молчальнике поведал нам ученик его авва Кириак, что он тридцать пять лет провел в уединении, причем постился по два дня и хранил совершенное молчание – не говорил ни с кем. Если же хотел что-либо сказать, выражал это знаками. И авва Кириак видел его в лавре Илиотской, потому что прожил в ней десять лет.

Древние подвижники высоко ценили безмолвие. Оно служило явным выражением того, что человек отвратил свои взоры от всего земного, чувственного. В «Лествице» говорится: «Есть безмолвие внешнее, когда кто, от всех отделившись, живет один; и есть безмолвие внутреннее, когда кто в духе один с Богом пребывает не напряженно, а свободно, как свободно грудь дышит и глаз видит. Они совместны, но первому без последнего нельзя быть. Посему, собственно, безмолвник тот, кто существо бестелесное – душу свою – усиливается удерживать в пределах телесного дома. Пусть келья безмолвника заключает в себе тело его, а сие последнее имеет в себе храмину разума» (гл. 27).

«На безмолвие не потянет того, кто не вкусил еще сладости Божией, – говорит преосв. Феофан. – Сладости же сей не вкусит тот, кто не победил еще страстей. Недугующий душевной страстью и покушающийся на безмолвие подобен тому, кто соскочил с корабля в пучину и думает безбедно достигнуть берега на доске.