Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

– Как ты ослеп?

– В молодости я был матросом, – отвечал собеседник. – Мы плыли из Африки, и в море я вдруг разболелся глазами, так что не мог и ходить. У меня на глазах появились бельма, и я ослеп.

– А ты как ослеп? – спросил тот же слепец другого товарища по несчастью.

– Я был стекольщиком по ремеслу – отливал стекла. Брызги попали мне в глаза, и я ослеп.

– Ну, а ты сам каким образом потерял зрение? – спросили оба слепца первого.

– Сказать вам по правде, – отвечал тот, – в молодости я ненавидел труд, к тому же был и мот. Дошло до того, что мне нечего было есть, и я принялся за воровство. Однажды, уже совершив много преступлений, я стал на площади. Смотрю – хоронят покойника, роскошно разодетого.

Иду за процессией, чтобы заметить место погребения. Обошли церковь св. Иоанна и, положив покойника в склепе, разошлись. Тогда я, оставшись один, вхожу в склеп. Сняв с покойника все одежды, я оставил на нем только один саван (собственно полотно, в которое было обернуто тело). Я уже собирался выйти, много забрав, как дурная привычка моя шепнула мне: прихвати-ка и саван, он из дорогой материи. Вот я и вернулся – на горе себе! Как только снял я саван, обнажив совершенно мертвеца, вдруг он встает прямо передо мною и простирает обе руки ко мне… Ощупав пальцами мое лицо, он вырвал мне глаза. Тогда я, несчастный, бросив все, с большой горестью и с ужасом ушел из могилы. Вот и я вам рассказал, как я ослеп…

Выслушав это, господин Софроний кивнул мне головой. Мы поднялись и отошли от них.

– Ну, достопочтенный авва, – сказал он мне, – сегодня мы не будем более заниматься, потому что получили хороший урок.

Получив назидание, мы записали это, чтобы и вы, узнав об этом, извлекли себе пользу. Сущая правда, что никто, творящий злое, не скроется от очей Божиих. А рассказ этот мы сами слышали из уст пострадавшего.

Название «софист» во время Иоанна Мосха обозначало не то, что в древности, во времена Сократа, когда софистами называли ученых, преподававших философию и красноречие за плату. Софистами называли людей глубоко образованных, соединявших с широкой светской образованностью и знание Св. Писания. В таком смысле называется софистом и спутник И. Мосха – Софроний, получивший блистательное образование в Дамаске, прослушавший курс риторики и философии и изучивший Св. Писание.

Св. Евлогий, патриарх Александрийский, был прежде настоятелем Богородичной Юстиниановой обители в Антиохии. Управлял Александрийской Церковью с 590 до 607 г. Он действовал с неутомимою ревностью против ересей, в особенности против евтихианства. Скончался он в глубокой старости в 607 году. Подробнее о нем и его сочин. см. «Ист. учение об отц. Церкви» преосв. Филарета Черниговского, т. III, § 241. Память его 27 февраля.

Тетрапилом назывался храм или портик, состоявший из четырех рядов колонн. О Тетрапиле вспоминает и спутник И. Мосха Софроний, патриарх Иерусалимский, говоря о чудесах Иоанна и Кира: εìσíλθε γουν εìς Αλεξανδρεíαν χαì ́εν τω μεγ́αλφ Τετραπάλφ νúστης καθεúσησον .

Александр Великий (336–323 до P. X.), покорив Персидское царство, на месте разрушенного им Тира основал при устье Нила город Александрию, который вскоре сделался центром всемирной образованности и торговли.

Пророк Иеремия, после разрушения Иудейского царства Навуходоносором, насильственно был отведен иудеями в Египет и там скончался. Уважение, которое великий завоеватель Персии оказывал религии и преданиям народов, и в частности иудеев, делает предание о перенесении останков Иеремии вероятным.

Св. мученик Иоанн, чудеса которого, равно как и его наставника – мученика Кира, прославил Софроний (Part. С. С. Series Graes. Tom. LXXXVII, 3379), пострадал в 311 году. Впоследствии, в царствование Гонория и Аркадия, мощи св. мучеников были перенесены в Рим, при папе Иннокентии. В настоящее время мощи св. мучеников находятся в Мюнхене. Память св. Иоанна 31 января.

О, бедное человечество!

Когда мы находились в Феаполе, авва Иоанн, игумен монастыря Гигантов, рассказал нам нечто подобное: «Незадолго пришел ко мне молодой человек.

– Ради Бога, прими меня, – говорил он. – Я желаю раскаяться.

Говоря это, он проливал слезы и вообще имел вид человека, совершенно убитого горем.

– Скажи мне, – спросил я его, – что привело тебя в такое сокрушение?

– О, отче, я – великий грешник…

– Поверь мне, чадо, – говорю ему, – что как бы ни были велики и разнообразны прегрешения, есть и много целительных средств. Только если ты подлинно желаешь исцеления, скажи мне всю правду о себе, чтобы я мог назначить соответствующую епитимию. Одним способом врачуется блудник, другим – убийца, третьим – лживый врач. И совсем иное нужно для сребролюбца.

Юноша залился слезами и с громкими воплями ударял себя в грудь. От необычайного душевного волнения у него захватывало дух, и он не мог выговорить ни одного слова. Видя, что при его отчаянии и невыразимой скорби он даже не в силах рассказать о своем несчастии, я говорю ему:

– Чадо, выслушай меня: соберись сколько-нибудь с мыслями и расскажи мне, в чем дело. И Христос Бог наш пошлет тебе Свою помощь. По Своему неизреченному человеколюбию и бесконечному милосердию Он все претерпел ради нашего спасения: обращался и с мытарями, и не отверг блудницу, и разбойника принял, и назван был другом грешников, наконец, претерпел и крестную смерть. С радостью примет Он и тебя в Свои объятия, видя твое раскаяние и обращение. Он не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему.

Тогда, сделав над собой усилие и несколько воздержавшись от слез, юноша начал говорить.

– Отче, я исполнен всякого греха, недостоин неба и земли… Два дня тому назад я услышал, что у одного из вельмож этого города умерла дочь-девица и была погребена в склепе за городом в дорогих нарядах. По привычке к гнусному занятию я ночью пришел в склеп и начал раздевать ее… Снял все, что на ней было… Не пощадил даже последней сорочки – и той лишил ее… всю обнажил, как ее мать родила… Я уже хотел выйти из гробницы, как вдруг она поднимается прямо передо мною и, протянув левую руку, хватает меня за правую…

«Так-таки, негодный человек, тебе и нужно было обнажить меня? – вскричала умершая. – И ты не устрашился Бога? Не побоялся и последнего воздаяния на Страшном Суде?! И не жаль тебе меня, умершей во цвете лет? И не постыдился ты общей матери – природы? Но ведь ты – христианин!!! Так-таки нагою, по-твоему, я и должна предстать пред Христом?! И мой пол не устыдил тебя?! Не женщина ли родила также и тебя? Не обесчестил ли ты вместе со мною и свою мать? Какой ответ, какое оправдание, несчастнейший из людей, принесешь ты пред Страшным Судилищем Христовым?.. При жизни ни один чужой глаз не видал лица моего, а ты после смерти и погребения обнажил меня и видел мое нагое тело?! О, бедная человеческая природа, в какую бездну зла низверглась ты! С такими чувствами, с такими руками как приступишь ты к принятию Святейших Тайн Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа?!»