Иоанн Мосх - Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Тот же авва Иоанн евнух рассказал нам: «Пришлось мне быть в Фиваиде, в киновии аввы Аполлона. Там я видел молодого брата, у которого был и отец по плоти, тоже инок. Этот юноша дал обет в течение всей жизни не пить ни воды, ни вина, смешанного с водой, ни какого-либо другого напитка. Он питался цикорием, бобами, вообще такими овощами, которые, служа пищей, могли бы в то же время и утолять жажду. Послушание его состояло в том, чтобы сажать хлебы в печь. Так прошло три года, и юноша заболел. От этого недуга он и отошел ко Господу. Во время болезни с ним сделался сильный жар, к тому же он страшно страдал от жажды. Все его уговаривали, чтобы он принял хотя немного вина с водой, но брат наотрез отказался. Тогда авва киновии послал за врачом – не найдет ли тот возможности помочь страдальцу. Врач явился. Увидав брата в тяжком состоянии, врач долго убеждал его принять немного вина с водой, но – все было тщетно. Тогда врач обратился к авве со словами: «Принесите мне сюда большое корыто». Влив в него четыре ведра теплой воды, он заставил опустить в нее больного до бедер и держать его в воде в течение часа. И св. старец уверял нас – он сам был в то время, когда поднимали юношу из воды, – когда врач смерил воду, в корыте оказалось воды не более одного ведра… Вот как жили великие подвижники, истощая себя ради Бога, чтобы наследовать вечное блаженство».

Сколько же он положил поклонов?!

Он же рассказал еще следующее: «В той же киновии я зашел в келью одного старца. Там я видел каменную плиту, на которой молился старец. Падая на плиту руками и коленами, старец продолбил плиту в тех местах, где касались его руки и колена, на глубину четырех пальцев. Сколько же он положил поклонов?!»

Об Эннате см. прим. к гл. 177. О Фиваиде см. прим. к гл. 16-й.

О постничестве см. прим. к гл. 17-й. О примерах строжайшего постничества не раз говорится в «Луге Духовном».

Однако нужно заметить, что мудрые отцы считали пост лишь средством к обузданию страстей. «Мы учились, – говорил Пимен Исааку, – умерщвлять не тело, а страсти». (Достоп, сказ, о подвиг, отц., стр. 225.) Не так вредно для человека есть мясо, как гордиться и надмеваться», – говорил прп. Исидор. (Там же, 96.) Пост, явно вредящий здоровью, подвергался даже порицанию. «Неумеренность в посте и неумеренность в пище, – говорил прп. Моисей, – приводят к одному концу». Главная мера воздержания полагалась в том, чтобы всякий, смотря по требованию сил, или тела, или возраста, принимал пищи столько, сколько требуют поддержание плоти, а не желание насыщения». (Cassian Coll. II., с. 17–22.)

Изумительный подвиг юноши, который преждевременно свел его в могилу, свидетельствуя о его пламенном усердии в служении Богу и о непоколебимой верности данному обету, очевидно, составляет исключение.

«Сколько же он положил поклонов?!» Один из спутников блж. Феодорита, посетив великого Симеона столпника, стал было считать его поклоны, но, в короткий срок насчитав 1244 поклона, утомился и перестал считать.

Поди – отдай Богу христианскому!

Были мы на острове Самосе. Боголюбивая и сострадательная Мария, мать Кир-Павла кандидата, рассказывала нам: «В городе Низибии жила одна женщина-христианка. Муж у ней был язычник. У них было пятьдесят милиаризий. Однажды муж говорит своей жене:

– Отдадим эти деньги в рост, чтобы иметь на них хотя небольшую прибыль. А то, тратя одну за другой по мелочам, издержим все.

– Если ты решился отдать деньги в рост, поди, отдай их Богу христианскому.

– А где найти Бога христианского, чтобы отдать Ему? – спросил муж.

– Я покажу тебе, и ты не только не потеряешь денег, но Он заплатит тебе и проценты и удвоит капитал.

– Пойдем… покажи мне… отдадим Ему! – воскликнул муж.

Взяв мужа, жена привела его в св. храм. Церковь в Низибии имеет пять больших дверей. Введя мужа на церковную паперть, где были большие двери, жена указала ему на нищих.

– Вот, отдай им… Бог христианский примет от тебя, потому что все они – Его.

И тот с радостью раздал свои пятьдесят милиаризий и возвратился домой.

Прошло три месяца. Случилась у них большая нужда.

– Сестра, ничего, как я вижу, не отдаст нам Бог христианский, а между тем, мы – в крайности… – сказал однажды муж.

– Нет! – возразила жена. – Этого не может быть. Ступай туда, где ты отдал деньги, и Он воздаст тебе со всей готовностью.

Муж побежал к св. церкви. Пришел он туда, где раздавал свои деньги, обошел кругом всю церковь, надеясь найти того, кто бы ему отдал долг, – никого не нашел! Одни только нищие сидели, как и прежде, у паперти… Раздумывая сам с собою, к кому бы ему обратиться или у кого спросить, он вдруг увидал у себя перед ногами на мраморном полу одну большую монету такой же ценности, как и те, и отправился домой.

– Вот, – сказал он жене, – ходил я в вашу церковь… Верь мне, что не нашел я там, как ты уверяла, Бога христианского. И ничего Он мне не отдал… Вот только одну милиаризию нашел я на том месте, где раздал пятьдесят…

– Это Он Сам невидимо дал тебе! – воскликнула эта удивительная женщина. – Он невидим и невидимой силой и десницей управляет миром. Ступай, господин мой, купи нам сколько-нибудь пищи на нынешний день, и Он снова окажет тебе Свою помощь.

Муж отправился, купил хлеба, вина и одну рыбку. Придя домой, отдал жене. Та, взяв рыбу, начала было ее чистить и, разрезав, нашла во внутренностях ее чудный камень, приведший ее в изумление. Правда, она вовсе не знала, что это такое, однако спрятала. Муж пришел к обеду, и за обедом она показала ему найденный камень.

– Вот – этот камень я нашла в рыбе…

Муж взглянул и изумился красоте камня, хотя также не знал его качества.

После обеда муж говорит жене: «Дай-ка мне камень. Пойду, попытаюсь продать его. Может быть, что-нибудь получу за него». Человек он был простой и, как сказано, не знал достоинства камня. Взяв камень, отправился в лавку менялы, который в то же время был и серебряных дел мастер. Время было уходить из лавки, наступал вечер.

– Не пожелаешь ли купить вот этот камешек? – сказал он серебрянику.

– А что ты хочешь взять за него? – спросил тот, – взглянув на камень.

– Дай, что хочешь! – ответил продавец.

– Возьми пять милиаризий… Приняв это за шутку, продавец сказал:

– И ты столько даешь за него?!

В свою очередь серебряник, приняв этот ответ за насмешку над собой, отвечал:

– Ну, так получи десять милиаризий… Продавец, приняв и это за насмешку, промолчал.

– Что ж, отдашь, коли так, за двадцать милиаризий?

Тот продолжал молчать. Серебряник, возвышая цену, предлагал тридцать, потом пятьдесят, с клятвою уверяя, что дает по всей правде. Тогда только продавец, как бы очнувшись, сообразил, что, если бы камень не был драгоценным, за него не стали бы давать пятидесяти милиаризий. Между тем, серебряник, постепенно поднимая цену, предлагал уже триста полновесных милиаризий. Получив деньги и отдав камень, продавец с радостью прибежал к жене. Та, увидав его, спросила: