Андрей Горбунов - Знакомство с Библией

Иоанн Богослов, автор четвертого Евангелия, в своем прологе доводит мысль синоптиков до абсолютного предела и даже дальше него. Первые слова его пролога дерзновенно повторяют первые слова книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю» – «В начале было Слово». Иоанн Богослов таким образом возводит свое повествование к тому, что было еще до начала творения, описанного в первых строках Ветхого Завета, к предвечной основе сущего – Богу-Троице.

Чтобы понять смысл пролога к четвертому Евангелию, нужно хотя бы в общих чертах представить себе религиозно-философский контекст мысли, на фоне которого было написано это Евангелие и который совершенно явно учитывал Иоанн Богослов, обращаясь к своим читателям. В тот момент истории перед христианской Церковью встала довольно сложная проблема. Дело в том, что христианство возникло в недрах иудаизма, и поначалу все первые христиане были евреями. Ведь и Сам Иисус Христос по Своему человеческому происхождению тоже был иудеем, не покидавшим никогда пределов Палестины, если не считать Его кратких посещений близлежащих Тира, Сидона и Десятиградия. Соответственно, христианство возникло в иудейской среде и неизбежно пользовалось категориями иудейского мышления. Иначе и быть не могло.

Однако очень скоро христианство вышло за пределы этой среды в широкий и открытый для него мир. Уже к 60-му году на каждого иудея-христианина, по мнению историка Церкви и комментатора Писания У. Баркли, приходилось около сотни христиан-эллинов. Они, например, никогда не слышали о Мессии и Его приходе. И потому нужно было им все это объяснить, и – главное – представить христианство так, чтобы его смысл стал им понятен. И это было вовсе не простой задачей.

В своем Евангелии Иоанн Богослов обращается одновременно и к эллинам (людям, воспитанным в традиции греко-римской цивилизации), и к иудеям, оперируя понятиями, знакомыми и тем, и другим и при этом радикальным образом переосмысляя эти понятия, наполняя их новым смыслом в духе христианского богословия.

Все это очевидно уже в первой строке пролога «В начале было Слово», поскольку понятие слова, по-гречески «логос», было характерно как для греческой, так и для иудейской мысли.

Для иудеев слово не было только набором звуков, передающих тот или иной смысл. Для них оно существовало как бы само по себе, наделенное особой силой, энергией, творящей дело. Очевидно поэтому евреи были так скупы на слова. В «Библейском» иврите было менее 10 000 слов, а в древнегреческом языке – более 200 000. Ветхий Завет очень часто дает нам примеры подобного представления о силе слова. Когда Исаак по ошибке благословил Иакова вместо Исава, он уже не мог вернуть это благословение. В рассказе о сотворении мира мы видим слово Божие в действии. Каждый этап творения начинается так: «И сказал Бог». Таким образом, слово Божие, согласно представлением ортодоксальных иудеев, – это созидающая сила, и об этом постоянно напоминает Ветхий Завет. «Словом Божиим сотворены небеса» (Псалтирь, 32:6), – читаем мы там, а автор «Премудрости Соломоновой» обращается к Богу как к «Сотворившему все словом Твоим» (9:1).

Как мы помним, имя Бога, Яхве, у евреев было окружено особым благоговейным почитанием, и при чтении Священного Писания заменялось другими словами. Уже во ΙΙ-Ι веках до и. э., когда иврит уже полностью стал мертвым языком, в таргумах вместо Яхве начали ставить выражение «Слово Божие», т. е. вместо фразы «И вывел Моисей народ из стана в сретение (навстречу) Богу» (Исход, 18:17) читалось «навстречу Слову Божию», а фраза из пророка Исайи «Моя рука основала землю» (Исайя, 48:13) читалась как «Моим словом основал Я землю». Поэтому каждый набожный иудей того времени привык говорить о мемре , т. е. о слове Бога. В значении Бог.

Был и еще один важный момент. По-гречески слово – это логос, но логос помимо значения слово значил еще и смысл, понятие, причина. В представлении Иоанна Богослова эти значения были тесно связаны между собой. Употребляя слово Логос, он ассоциировал с близкими понятиями слово Божие (тут, обращаясь к евреям, он отталкивался от таргумов) и мудрость Божия. И здесь он также мог иметь в виду важную ветхозаветную традицию, оформившуюся в литературе мудрых. Так, в частности, в книге Притчей Соломоновых мудрости приписывается особая мистическая и извечная сила. Мудрость здесь оживотворена, очеловечена и представлена извечным посредником и сотрудником Бога. Вспомним один из таких отрывков: «Господь имел меня (т. е. Премудрость) началом пути Своего, искони: от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда Он еще не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли: тогда я была при Нем художницею, и была радостию всякий день, веселясь пред лицем Его во всякое время» (Притчи, 8:22–30). Как видим, мудрость пребывала вечно, обладая особой животворящей и созидающей силой. Все это отчасти, только отчасти напоминает пролог Иоанна Богослова.

В «Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова», написанной примерно за 100 лет до Рождества Христова, автор не только говорит о мудрости как о сокровище, с помощью которого люди вступают в содружество с Богом (7:14), как об изобретателе всех вещей и дыхании силы Божией, но и отождествляют мудрость со словом. «Боже отцов и Господи милости, сотворивший все словом Твоим и премудростью Твоею устроивший человека» (9:2). Автор этой книги говорит о слове почти так, как потом будет говорить Иоанн Богослов. Но это почти имеет огромное значение, ибо под Словом, Логосом, евангелист имеет в виду нечто совершенно новое для иудейской мысли – вторую Ипостась Бога Троицы, Иисуса Христа. Выражаясь словами Баркли, Иоанн как бы говорит читателям, знакомым с иудейской традицией: «Если вы хотите видеть Слово Божие, если вы хотите видеть созидающую силу Бога, если вы хотите видеть Слово, через которое была создана земля и Которое дает каждому человеку свет и жизнь, – посмотрите на Иисуса Христа. В Нем Слово Божие пришло к вам».

Но Иоанн Богослов в прологе к четвертому Евангелию обращается не только к иудеям, но и к эллинам. И им тоже понятие слова, логоса, было хорошо знакомо. Считается, что идея слова возникла еще в VI веке до и э. у греческого философа Гераклита, учившего, что все течет и все изменяется и в одну и туже реку нельзя войти дважды. Но само это течение не стихийно. Оно контролируется и направляется Логосом, разумом Божиим. Соответственно, в мире природы и в истории ничто не происходит случайно, но всем управляет логос, дающий каждому человеку знание истины и способность отличать дурное от хорошего. Иными словами, Логос, разум Божий, направляет мир и каждого человека.