Александр Силаев - Философия без дураков [Как логические ошибки становятся мировоззрением и как с этим бороться?] [litres]

И если, как советовал Шариков, все взять и поделить, медианный человек окажется в выигрыше. По крайней мере, тактическом и психологическом. Не факт, что это обернется для него стратегическим выигрышем, но это и неважно. Идея будет ощущаться как выигрыш – этого хватит, чтобы голосовать. То же самое можно сказать по-другому: это будет ощущаться как выигрыш для большинства, если большинство будет именно ощущать (баланс может измениться, если оно задумается, но вряд ли).

Мы привели пример с деньгами, потому что в точных цифрах казус среднего (назовем его так) нагляднее. Но полагаем, он будет наблюдаться и там, где нет ни цифр, ни точности.

Среднему человеку будет казаться выгодным усреднять.

Если бы физическую силу, власть, сексуальность привлекательность можно было переделить так же просто, как деньги, люди обязательно этим занялись бы.

Еще одно обстоятельство, делающее, увы, левую идею почти бессмертной: чем ниже социальная страта, тем сильнее мотивация ее представителей к переделу.

Чем меньше имеешь, тем большее готов ставить на кон.

Вплоть до того, чтобы ставить жизнь. А как только начинаешь обрастать делами и успехами, ставки падают. «Мне на баррикады нельзя – у меня трое детей и пять магазинов». Робкая ставка оказывается битой. Побеждает не тот, кто прав, а тот, кому сильнее надо. Сильнее всего надо аутсайдерам.

Высшим стратам (вопреки представлениям социалистов) менее интересна… назовем это с долей иронией классовая борьба. Во-первых, там почти у каждого своя борьба в лучшем смысле этого слова, и выгоднее инвестировать усилия в это, а не в решение общих задач. Полагаем, можно накидать математическую модель: если у тебя есть свой бизнес, тебе выгоднее заниматься своим частным бизнесом, чем борьбой за общие интересы частного бизнеса.

Поэтому, например, капиталист легко может давать деньги коммунистам, видя в них не стратегического противника, а лоббистов в конкретном деле. Мировая революция подождет (коммунисты с этим тоже согласны), а вопросы надо решать сегодня. Во-вторых, представителям высших страт ближе ощущение, что жизнь уже удалась, и можно вообще более не бороться – а просто жить. Короче говоря…

Политикой больше всех мотивированы заняться те, кому заняться более нечем. Это неистощимая социальная база левых идей.

Впрочем, налево уходят не только аутсайдеры. У Роберта Нозика есть статья о том, почему туда тянет интеллигенцию. Грубо говоря, виновата школа. Там они были первыми и сочли, что это в порядке вещей. Но жизнь – не школа. Успех в ней определяется несколько по-иному, ботаник к этому не вполне готов и полагает, что ему недодали. То есть уже есть некий ресентимент. Обида на жизнь.

Каким способом успешен наш «ботаник»? Он удовлетворяет учителя путем выполнения типовых заданий с заранее понятным ответом. Это не похоже на то, как достигает успеха предприниматель: во-первых, он должен порадовать не начальство, во-вторых, там нет заранее готовых ответов. Успех при социализме, однако, куда больше напоминает школьный. Появляется как начальство, так и понятность. Делай по инструкции лучше, чем остальные, и тебе воздастся. Для школьного отличника сразу веет чем-то родным.

Конечно, это не единственная причина, но версия Нозика занимательна, чтобы ею поделиться.

Наконец, левые идеи могут быть не чужды и элите. Если на дворе уже социализм и элита при нем, то поддержка правил игры – это поддержка тех правил, при которых она уже выиграла: «Если я призер по баскетболу, давайте не разводить здесь хоккей». В общем, это рациональное поведение. Но даже в рыночной экономике самый настоящий капиталист может договориться с самым настоящим социалистом. По тактическим вопросам, конечно, не всерьез. Но социализма может действительно прибавиться. Либеральная идеология, по ряду причин, легко относится к измене. Наверное, легче, чем любая другая. Иногда это удобно. Но если ходить налево, можно зайти слишком далеко.

Время от времени самые разные группы образуют симбиоз на левой платформе. Возьмем плохое высшее учебное заведение. В основе два благих намерения: «Каждый имеет право на высшее образование» и «Государство должно бороться с безработицей». Возникает рай для плохого студента, плохого преподавателя и плохого чиновника. Одни делают вид, что учат, другие – что учатся, третьи – что контролируют. Все при деле, некоторые даже при деньгах. По схожей логике существует собес, подкармливающий гетто, голосующее за тех, кто учреждает собес. Межклассовый симбиоз, как видим, работает.

Мы пока рассмотрели лишь рациональные причины. Но иррациональные основания, как подводная часть айсберга, коварнее и больше. Итак, левое мировоззрение (в обоих главных тезисах) – почему, если не думать вообще, велика вероятность, что будешь думать именно так?

Во-первых, так приятнее . Между вариантами «я сам виноват» и «меня обсчитали» (эксплуатируют, недоплачивают) большинство выберет вариант, где они не виноваты. К тому же, если я жертва несправедливости, то это сразу дает простую надежду на лучшее – осталось лишь восстановить справедливость. Мое участие при том минимально. Справедливость восстановит народ или справедливый политик. Это гораздо проще, чем делать что-то с собой, ломая образ мыслей и жизни.

Во-вторых, это ярко и просто для восприятия . «Дети в Африке умирают с голоду», и следующий ментальный кадр: «Если взять 10 % денег у десяти богатейших людей Земли, они этого даже не заметят. А дети заметят, если деньги отдать им». Мне как-то так и сказали. Ты что, против? Ты любишь смотреть, как умирают дети?

Нет, я не Маяковский, я это не люблю. Но я против. Сделайте хоть шаг от картинки. В каких странах и почему голодают дети? Чтобы не углубляться, ограничимся ссылкой на книгу Асемоглу и Робинсона под названием «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Несоответствие обусловлено различием институтов, авторы называют их инклюзивные (в экономике и политике участвуют все) и экстрактивные (участие лимитируется текущей властью).

Дети в Африке голодают обычно потому, что их родители поддержали политиков, установивших экстрактивные институты.

А почему поддержали? Потому что было страшно, или все равно, или потому, что мыслят картинкой. Как правило, экстрактивные режимы в идеологии оформляют себя как левые, патриотичные или религиозные (или все сразу). Сначала картинка нравится, а потом начинают голодать дети. Можно спросить, где деньги? Во-первых, их просто мало, экстрактивные институты плохо создают богатство. Во-вторых, национальные лидеры забирают себе львиную долю, просто потому что могут. Обычно деньги вывозятся из страны, ибо в такой стране хранить деньги небезопасно даже ее элите. Но эти миллиарды долларов никак не отражаются в списке «Форбс».