Шамиль Аляутдинов - Триллионер думает

“Благоприятно в данном отношении сказываются не все виды нашей деятельности, а только те, что предполагают высокую концентрацию внимания : обучение игре на музыкальном инструменте, настольные игры, чтение или танцы. Они действительно снижают риск возникновения слабоумия. Например: обучение танцам, требующее заучивания новых движений, обеспечивает нам не только физическую, но и психическую стимуляцию и предполагает значительную концентрацию внимания”.

“Физическая деятельность необходима нам не только потому, что она помогает создавать новые двигательные нейронные карты, но потому, что… мозгу постоянно нужен кислород. Ходьба, езда на велосипеде, плавание или кардиоваскулярные упражнения [218]укрепляют сердце и снабжающие мозг кровеносные сосуды и помогают людям чувствовать себя в лучшей психической форме”.

“На самом деле мозг укрепляется под действием всего, что поддерживает сердце и сосуды в хорошей форме, включая здоровую диету”.

“Физические упражнения стимулируют нашу сенсорную и двигательную кору, а также поддерживают систему равновесия нашего мозга. <���…> Однообразие разрушает нашу дофаминовую систему и систему внимания, которые очень важны для сохранения пластичности мозга”.

“Занимаясь исследованиями творческих способностей человека, Х. С. Лехман и Дин Кит Симонтон обнаружили, что, несмотря на то что в большинстве областей пик творческой активности приходится на возрастной период с 35 до 55 лет, люди в 60–70 лет, хотя и делают все с меньшей скоростью, работают, как и в 20-летнем возрасте.

Когда известному виолончелисту Пабло Казальсу [219]был 91 год, к нему подошел один из студентов и спросил: “Маэстро, почему вы продолжаете упражняться?” На что Казальс ответил: “Потому что я продолжаю развиваться и добиваться все лучших результатов”.

“Оксфордский словарь английского языка дает нам следующее, очень важное, определение понятия “культура”. Это “развитие или формирование… сознания, способностей, манеры поведения, совершенствование или улучшение с помощью образования и практического обучения… развитие и совершенствование сознания, вкусов и манер поведения”. Мы становимся культурными людьми благодаря тому, что осваиваем различные виды деятельности, традиции, искусство, способны взаимодействовать с людьми, а также приобщаемся к общечеловеческим ценностям, философии и религии.

По данным исследований в области нейропластичности, мы видим, что каждый устойчивый вид деятельности, который был когда-либо каптирован — включая физическую деятельность, сенсорную деятельность, обучение, мышление и воображение, — меняет мозг и сознание. Культурные идеи и действия не являются исключением. Наш мозг изменяется под влиянием совершаемых нами культурных действий — будь то чтение, обучение музыке или изучение новых языков. У нас всех есть то, что можно назвать культурно преобразуемым органом, поэтому развитие культуры непрерывно влечет за собой новые изменения в мозге”.

“Даже то, чем мы занимаемся в свободное время, может менять мозг: у людей, практикующих медитацию, и тех, кто их обучает, больше развита центральная доля — та часть коры, которая активируется, когда человек обращает на что-то пристальное внимание”.

“Мерцених считает, что каждый раз, когда мы осваиваем новый навык или развиваем новую способность, наш мозг претерпевает значительные преобразования, физические и функциональные. Современная культурная специализация вызывает масштабные изменения мозга”.

“Ученый Джералд Эдельман утверждает, что только кора головного мозга человека насчитывает 30 млрд нейронов и может создавать 1 миллион млрд синаптических связей. Эдельман пишет: “Если мы захотим подсчитать количество возможных нейронных связей, то будем иметь дело с гиперастрономическим числом: 10 с миллионом нулей как минимум”. (На данный момент мы располагаем данными, что количество известных нам частиц во Вселенной составляет 10 с 79 нулями.) [220]Эти поражающие воображение цифры помогают понять, почему человеческий мозг можно назвать наиболее сложным известным объектом во Вселенной и почему он способен к постоянным, масштабным микроструктурным изменениям и реализации такого большого числа психических функций и форм поведения, включая различные культурные действия”.

”Наш пластичный мозг может в любое время разделить те функции, которые он сам и соединил, поэтому всегда существует возможность возвращения к варварству, а это значит, что нам придется неизменно учить цивилизованности каждое поколение”.

“Иммиграция оказывает очень большое давление на пластичный мозг. Процесс освоения иной культуры представляет собой “ аддитивный ” опыт, включающий в себя изучение новых вещей и создание новых нейронных связей по мере “овладения” культурой. Аддитивная пластичность возникает в тех случаях, когда изменение мозга предполагает рост. Однако пластичность также носит “ субтрактивный ” характер — может предполагать “изъятие каких-то вещей”, как это, например, происходит, когда мозг подростка с целью упрощения удаляет нейроны и когда исчезают нейронные связи, которые не используются. Каждый раз, когда пластичный мозг осваивает культуру и постоянно ею пользуется, возникают издержки: в связи с конкурентным характером пластичности мозг в процессе этого освоения теряет некоторые нейронные структуры.

Патриция Кухл из Университета имени Вашингтона в Сиэтле занимается исследованиями мозга. Полученные ею данные свидетельствуют о том, что младенцы способны услышать любое звуковое различие во всех языках мира, общее количество которых составляет несколько тысяч. Однако после завершения критического периода развития слуховой коры дети, воспитанные в рамках одной культуры, теряют способность слышать многие из этих звуков, и начинается процесс удаления неиспользуемых нейронов, заканчивающийся тогда, когда на карте мозга начинает доминировать язык, используемый в данной культуре. После этого мозг ребенка начинает отфильтровывать тысячи звуков. Шестимесячный японский ребенок слышит различие между английскими звуками “ R ” и “ L ” так же хорошо, как американский. В возрасте одного года он уже не может это сделать. Если в дальнейшем этот ребенок переедет в другую страну, у него возникнут трудности с тем, чтобы правильно слышать и произносить новые звуки”.

“Культурные различия носят такой устойчивый характер, потому что когда родная культура усваивается и программируется в нашем мозге, она становится “второй натурой”, такой же “естественной”, как многие из врожденных инстинктов. Предпочтения, формируемые нашей культурой: в еде, семейных отношениях, любви, музыке, — мы считаем естественными , даже если они приобретены после нашего появления на свет. Используемые нами способы невербальной коммуникации — то, насколько близко мы стоим к другим людям; ритм и громкость нашей речи; то, как долго мы ждем, прежде чем прервать разговор, — кажутся нам естественными , потому что они глубоко “вмонтированы” в наш мозг. Когда мы попадаем в другую культуру, мы испытываем шок, понимая, что все эти привычки вовсе не абсолютны. На самом деле, совершая даже такое незначительное изменение в своей жизни, как переезд в новый дом, мы обнаруживаем, что нам предстоит пройти через медленное изменение таких привычных для нас вещей, как чувство пространства, и бесчисленных установившихся привычек, о существовании которых мы даже не подозревали”.