Регина Бретт - Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь

Когда-то я услышала историю о женщине, которая готовила восхитительные блюда, смотрела, как родные наслаждаются каждым кусочком, а потом, до того как они начнут убирать со стола, объявляла: «Не откладывайте вилки! Лучшее впереди!»

Она имела в виду десерт. Но то же самое можно сказать и о жизни.

Большую часть своей жизни я редко рассчитывала на десерт. Когда была маленькой, десерт нам давали по праздникам, в дни рождения, а в будни — очень редко. Главным блюдом было мясо и картошка. Всегда картошка. Папа покупал сразу мешок в пятьдесят кило. Мама изо всех сил старалась превратить это в разнообразную еду и накормить одиннадцать детей. Папа дал нам крышу над головой, мама — чистые простыни на кроватях и полноценное трехразовое питание. Нам не подтыкали одеяло, не пели колыбельных — никакой роскоши. Почти не было времени на то, чтобы узнать маму.

В большой семье детей любят как группу, никого не выделяя. Когда у мамы с папой, кроме тебя, есть еще пять дочек и пять сыновей, отношения строятся особым образом. У нас не было такой связи, когда хочется вместе походить по магазинам или сделать маникюр. У нас не было таких доверительных, дружеских отношений, как у многих матерей и дочерей. Я прожила почти пятьдесят лет, и все эти полвека я была ее дочерью, но все равно в какой-то мере отстранялась. Это были не плохие отношения. Просто никакие.

Того, чего другим женщинам не хватает после смерти матери, я никогда в полной мере не ощущала, хотя моя-то мама жива. Я долгие годы любила ее неуклюжей любовью. Я уже стала взрослой, так что здесь проблема была во мне, а не в маме.

Часть меня хотела улучшить наши отношения. Другая часть уже оставила попытки. Десятилетиями я ждала, пока мама сделает первый шаг. Ждала больше половины жизни. Мне ли нужно было восстанавливать отношения? Или это должна была делать она? Они не были испорчены, просто изначально не были в полной мере развиты. Все эти годы я спрашивала о своей проблеме других: советников, духовных наставников и монахов во время моих поездок по уединенным обителям. Я рассказывала об отсутствии теплоты в нашей связи. Все они давали мне один и тот же совет: смирись с теми отношениями, которые есть. Не обязательно иметь тесную связь с матерью.

Но ведь такая связь была у всех остальных. Есть ли надежда, что и мы с мамой этого достигнем?

Моя подруга Суэллен предложила составить список благодарностей. «Это в духе Опры Уинфри», — подумала я. Суэллен сказала, что результат будет потрясающий. Сосредоточься только на хорошем, что сделала для тебя мать, и внеси в список все, включая даже самые незначительные мелочи.

Первым делом я написала, что благодарна маме за подаренную мне жизнь, за то, что она меня оставила и кормила. Тут я забуксовала. После меня у мамы родилось шесть детей, и я потерялась среди них.

Время от времени я добавляла несколько пунктов к своему списку, но в целом этот перечень приносил разочарование и постоянно напоминал, как мама мало учавствовала в моей жизни.

Близился ее день рождения. Большая цифра — семьдесят пять. Сестра в Колумбусе готовила вечеринку. Моя задача состояла в том, чтобы привезти маму. Дорога занимала два с половиной часа. У меня все внутри похолодело. О чем мы сможем говорить столько времени? Мы были почти как незнакомки. Я даже не знала, что ей купить.

Я понятия не имела о ее вкусах и украшениях, одежде, музыке. До вечеринки оставался всего один день, а я так и не подобрала подарок.

Поэтому я сделала подарок, который преподносят все писатели. Я написала.

Накануне празднования я откопала этот список благодарности и села за компьютер. Я не ложилась, пока не вспомнила семьдесят пять вещей, которые мне нравятся в маме. Перечислила всех братьев и сестер — сразу десять пунктов. Чем больше я писала, тем больше пустой колодец в моем сердце наполнялся воспоминаниями, важными и незначительными. Одни заставляли меня смеяться, другие — плакать. Когда я закончила писать, было три часа ночи. Я распечатала результат своего труда, свернула трубочкой и повязала лентой. Еще распечатала скачанный из интернета перечень самых важных событий, произошедших в 1930 году — в год ее рождения. Потом сделала сертификат на день покупок и шалостей и все это упаковала.

Назавтра я купила в магазине игрушек маленькую пластмассовую корону, чтобы она на один день сделалась Королевой-матерью. Я хотела, чтобы мама почувствовала себя особенной, но не была уверена в результате. Дни рождения ей всегда давались непросто. Когда я была маленькой, папа вручал нам деньги, чтобы мы купили ей что-нибудь, но что бы мы ни выбрали, мы никогда не оправдывали ее ожиданий. Дни рождения как будто приносили маме какое-то тайное горе, и по — этому она не могла веселиться.

Часть меня надеялась на лучшее, но большая часть до смерти боялась худшего. Меня пугала возможность того, что в этот день рождения она не будет счастлива, как бы мы ни старались.

Муж отвез меня к маме. Она все так же жила в доме, где все мы выросли. На протяжении долгого пути в Колумбус Брюс поддерживал разговор. Он расспрашивал маму о жизни и заставлял ее говорить.

Мама стала рассказывать истории, которых я никогда не слышала. О том, как трудно было расти на ферме родителей-иммигрантов, которые не умели читать и писать по-английски. Как трудно было, когда три брата ушли на войну и несколько лет о них ничего не было известно. И как было трудно, когда ее единственная сестра переехала. Только мама ни разу не произнесла слова «трудно». Просто такова была ее жизнь.

К тому моменту, когда мы приехали к сестре, я почувствовала, насколько мало я знала о женщине, подарившей мне жизнь.

На вечеринке я водрузила на ее голову игрушечную корону, и мы назвали ее Королевой-матерью. Мама целый день ее не снимала и улыбалась так, как будто действительно стала королевой. Мы болтали, ели торт, а потом она открыла подарки. Мои братья и сестры точно знали, что она хотела получить: платье, блузку, книгу.

Когда я протянула маме свиток о жизни в 1930 году, она погрузилась в воспоминания. Она родилась в год, когда Нэнси Дрю начала разгадывать тайны, Бэйб Рут стала зарабатывать восемьдесят тысяч долларов в год, а Кларенс Бердсай изобрел новый метод замораживания продуктов. В том году был открыт Плутон, а ученые предсказали, что к 2050 году человек побывает на Луне.

Все мы от души посмеялись. И тут на меня что-то нашло. Вместо того чтобы вручить маме список благодарности, я развернула его и зачитала вслух.

«Семьдесят пять лет!!! Их ты наполнила столькими подарками! За все это я благодарю тебя, а еще благодарю Бога за то, что Он дал мне тебя».