Регина Бретт - Бог никогда не моргает. 50 уроков, которые изменят твою жизнь

Думаю, он упустил еще одну вещь, которой они занимались.

Доктор Герберт Бенсон сообщил, что, если несколько раз в день произносить «омммм», можно не обращаться к врачу (да и аиста это точно не отпугнет). Пение мантр также помогает облегчить симптомы СПИДа, понизить кровяное давление и в будущем избавить вас от необходимости делать некоторые виды операций или проходить медицинские процедуры. Страховщикам здоровья нужно бы покрывать расходы на серию медитаций, чтобы избежать дорогостоящего лечения. Как здорово будет, когда в планах по здравоохранению среди поставщиков услуг начнут указывать буддистских монахов!

По сути своей медитация — это присутствие в жизни при каждом вдохе. Однажды я брала интервью у профессора, чья самая важная лекция была посвящена дыханию. В 1969 году, когда Кристофер Фэйвер был студентом университетского колледжа «Хайрам», университет проводил серию бесед под общим названием «Последняя лекция». Если бы ты давал свою последнюю лекцию, что бы ты рассказал? Эта идея десятилетиями не оставляла Фэйвера. Когда он стал профессором Университета Джона Кэролла, он прочитал такую последнюю лекцию. Профессор призывал студентов дышать.

Дышать?

Он слышал, что, согласно некоторым восточным религиям, человеку отведено определенное количество вдохов, и нужно использовать их с умом. Фэйвер сам стал свидетелем мощи дыхания, когда внук профессора сделал свой первый вдох, а мать — последний.

«У меня было чувство причастия», — сказал он мне.

В своей лекции профессор говорил обо всех тех людях, которые помогли ему легче дышать, о таких наставниках и менторах, как Иисус, Будда и Ганди, а также о многочисленных учителях, коллегах, начальниках и студентах.

Я подумала обо всех тех людях, благодаря которым легче дышится мне, в частности, о том человеке, который двадцать лет назад научил меня дышать осознанно. Примерно пятьдесят мужчин и женщин собрались вместе на выездной семинар, посвященный медитации и длившийся с вечера пятницы до обеда воскресенья. Я поехала туда в надежде познакомиться с каким- нибудь парнем, как будто это был выезд на природу одухотворенных одиночек.

Вел наши занятия буддистский монах, учившийся в Таиланде. Он из тех парней, при взгляде на которых совершенно незнакомый человек безошибочно определит: «Этот — вегетарианец». Монах был высокий, худой, в мешковатых вельветовых штанах и сандалиях фирмы «Биркеншток».

Он предложил нам сесть в удобную позу и молча слушать свое дыхание. Когда прозвенит звонок, медитация будет окончена. «Слушайте свое дыхание». Это ведь легче легкого!

Я была возбуждена: ведь я получила шанс найти пропуск в умиротворение. Ожидала, что нас перенесут в тихий восход на пляже, или на горную вершину полного спокойствия, или к лотосовому пруду безмятежности. Хотела получить что-нибудь, помимо моих сумасшедших мельтешащих мыслей и образов всех, кого я любила или ненавидела за свою жизнь.

Мой разум был сродни свалке. В нем не было покоя. Я думала о детстве, о списке дел, о том, как видела убийство, о том, как мне написать книгу, о покупке туфель. Потом ловила себя и пыталась прислушаться к своему дыханию. Но слышала только отчаянные вздохи людей в зале.

Наконец прозвенел звонок. Первый урок, слава Богу, закончился. На следующий день мы медитировали по сорок минут каждые два-три часа. Это была агония. Когда монах отпустил нас погулять, мы должны были медитировать, прочувствовать, как стопы при каждом шаге впечатываются в землю. Мы должны были хранить молчание, даже в ванной и за едой. Дышать, дышать. Дышать. Вот и все.

Когда мы вышли на улицу, мы были на грани мятежа. Пять человек кучковались под дубом и планировали восстание. Еще четверо собрали вещи и уехали.

Оставшаяся часть медитативного курса походила на жидкую овсянку. Как будто идешь к стоматологу, чтобы доделать корневой канал. Мои мысли неслись, словно скачущая лошадь. Попытки сосредоточиться на дыхании были сущим мучением. Через двадцать минут мой разум вопил: «Пусть зазвонит звонок. Пусть зазвонит звонок!!!»

Прошел целый день занятий, но спокойно я могла досчитать только до пятнадцати, потом мысли уно — сили меня на пастбища, где трава позеленее. Я плыла от дизайна штор к симпатичному парню, потом к воспоминаниям о летнем отпуске и незаконченной работе. Тело болело оттого, что сидела неподвижно. В итоге я была вымотана абсолютным ничегонеделанием.

К воскресенью половина участников упаковала вещички, разогнулась из позы лотоса и отправилась домой. Монах завершил свой курс, сказав: все, что нам нужно знать, уже есть внутри нас. «Зачем тогда мы приехали сюда?» — проворчал кто-то.

Монах, видно, научился читать наши мысли (конечно, он же все выходные слушал наши безмолвные крики). «Вы, наверное, спрашиваете себя, что вы увезете с собой отсюда», — сказал он.

Великую мудрость? Ошеломляющее ощущение Бога? Совершенную гармонию с Вселенной? Свободу от страха? Сердце, до краев наполненное любовью?

Он рассказал нам историю об ученике, который спросил знатока дзен-буддизма:

— Зачем вы медитируете? Это делает вас святым?

— Нет, — ответил мудрец.

— Это делает вас ближе к высшим силам?

— Нет. — Он покачал головой.

— Так что же делает медитация?

— Пробуждает, — ответил он.

А как не заснуть? Просто дыши.

Самое сложное для меня — это высказываться.

Да, знаю, это звучит забавно, особенно если учесть, что я веду колонку в газете и выступаю перед четырехсот тысячной аудиторией. Видимо, вселенная знает, что мне нужно.

А еще она послала мне человека, который помог найти мой голос и научил им пользоваться. До встречи с Брюсом я боялась вернуть свитер в магазин, даже если у меня оставался чек. Мне легче было его отдать на благотворительность, чем спорить с продавцом по поводу правил возврата покупок.

А вот у моего мужа все наоборот. Брюс родился уверенным. Когда он чего-то хочет, он просит. Мой любимый не боится отказа. Если ему говорят «нет», он не принимает это на свой счет. Брюс не может понять трусов вроде меня. Почему мы не хотим попросить?

Стыд. Нам стыдно показать другим, что мы чего- то не знаем или что нам что-то нужно. В детстве мне вбивали в голову, что мне ничего не нужно. Когда мы чего-то хотели, папа всегда давал один и тот же ответ: «Вам это не нужно».

Гордость. Мы не хотим давать другим власть над собой — возможность сказать «нет». Мы не хотим, чтобы отказ сделал нас слабыми. Мы беспокоимся о том, как будем выглядеть в глазах незнакомца, который на самом-то деле такой же несовершенный человек, как и все мы.