Эндрю Мэтьюз - Счастье в трудные времена

Когда действуем мы, и мир приходит в движение.

Старики приносили мне свои вонючие, пропитанные мочой брюки, чтобы я поменяла изъеденные коррозией молнии. Меня тошнило от запаха и, еле сдерживая рвоту, я задавалась вопросом: «Как же я докатилась до такой жизни?»

Я, конечно, читала о том, как люди становятся банкротами, но никогда не понимала, что это значит, да и, честно говоря, даже не думала, что это может случиться со мной,

Еще до моего рождения отец купил у одного миллионера летний дом. Это была самая настоящая местная достопримечательность: красивое здание прямо посреди города, на огромном участке земли, с трех сторон окруженном пляжами. Отец переделал его в отель с барами и ночным клубом.

В детстве этот отель был для меня просто «домом», райским местом с бесконечным простором для игр. Я была младшей из трех детей. Мы ныряли с пирса, катались на лодках, ловили креветок, крабов и всевозможных рыб.

Пока я росла, я была со всех сторон окружена пьющими людьми. Алкоголь был нормальным явлением, и считалось, что «быть пьяным» – то же самое, что «быть счастливым». У нас в отеле пили все: пил отец, пили все его друзья, а мама вообще была алкоголичкой. Мама каждый вечер выпивала по бутылке шерри. И чем больше она пила, тем больше я жаждала ее внимания.

Когда развалился мой первый брак, я начала топить в спиртном свое одиночество и в самом скором времени превратилась в горькую пьяницу. Только я освобождалась с работы, как начинала пить, и от этого очень страдали мои дети. Погрузившись в беспросветную депрессию, я пыталась покончить с собой, наевшись таблеток. Потом – утопиться в реке. Даже начав жить со вторым мужем, Робом, я не смогла взять себя в руки, У Роба была склонность к насилию, но я вела себя еще хуже!

Пятьдесят лет отец упорным трудом медленно, но верно, строил свой бизнес. Я любила работать в отеле, гордилась тем, что являюсь его частицей, и была уверена, что он будет существовать всегда… и что всем нам ничего не грозит.

В 1982 году отец передал управление нам, троим своим детям. Долгов по отелю никаких не было, и он продолжал нас всех исправно кормить. Мы были обеспечены на всю свою жизнь.

Но к 1993 году мы обанкротились. Как же рухнул процветающий семейный бизнес? Теперь уже все равно, кто прав, кто виноват, но тогда мы придумали себе следующие оправдания:

• слишком много начальников с неприлично большими зарплатами;

• слишком много работников, которые слишком мало работали;

• слишком много денег тратилось на ремонты, и

• никто не следил за состоянием пакета акций.

Ну, и еще, конечно, не легче было оттого, что я была постоянно пьяна!

Внезапно, в одну пятницу, из банка пришли судебные исполнители… восемь человек с рациями, словно полицейский спецназ, ворвались в гостиницу и взяли под контроль бары и кухню, ресторан и кладовые. Они потребовали выдать им ключи от парадных дверей и сейфа. С этого момента мы не оставались в отеле одни, пока все имущество не было продано.

Вместе с отелем мы с Робом лишились и своего дома, а также потеряли еще и свой бизнес – магазин детской одежды. Приехал тягач и увез мою машину. Потом пришел судебный пристав и начал спрашивать, остались ли у меня какие-нибудь драгоценности, которые следует внести в опись имущества, и я помню, как, сгорая от стыда, я судорожно пыталась повернуть на пальце обручальное кольцо, чтобы спрятать камень.

Хоть никакого кредитного рейтинга у нас в тот момент не было, нам удалось снять небольшой домик. Нам позволили оставить себе самую необходимую мебель, у Роба не стали забирать набор инструментов, а у меня – швейную машинку. В маленьком городке спрятаться негде. Люди звонили нам и просили вернуть деньги, но у нас не было ничего. А кроме того, нам надо было как-то кормить троих детей.

Мы продали обеденный гарнитур, чтобы оплатить счета, и ели, сидя на полу:

• Роб устроился работать каменщиком;

• я за пять долларов в час развозила по всему городу заказы из химчистки;

• я четырежды в день мыла полы в местной прачечной самообслуживания, и

• мы вместе с детьми разносили газеты.

Мы продали обеденный гарнитур, чтобы оплатить счета, и ели, сидя на полу.

Когда-то я училась на модельера и поэтому взялась за шитье. Я брала любые заказы. Старики приносили мне свои вонючие, пропитанные мочой брюки, чтобы я поменяла изъеденные коррозией молнии. Меня тошнило от запаха и, еле сдерживая рвоту, я задавалась вопросом: «Как же я докатилась до такой жизни?»

Медленно, но верно, мы снова брали свою жизнь под контроль. Мы, если говорить о нас, как о семье, сплотились как никогда раньше:

• мы поставили перед собой четкие цели;

• мы составили списки обязанностей, и каждый член семьи получил свой;

• мы расписали семейный бюджет, и

• я бросила пить.

Мне, как банкроту, было нельзя брать ссуды в банке, и поэтому я договорилась с сестрой Роба Дианой, что куплю у нее машину, а расплачиваться буду частями. Я научилась вести себя ответственно. Например, если у меня не было возможности оплатить электричество, я звонила в компанию и вырабатывала вместе с ними какой-нибудь щадящий график оплаты, скажем, по $ 20 в неделю.

Диана занималась многоуровневым маркетингом, торговала косметикой «Нутримедикс». Несмотря на свою природную робость, я подумала: «Мне это, наверное, тоже по плечу». Заняв денег на стартовый набор, я отправилась по городу раздавать буклеты. Я не пропускала ни одного магазина. Я разговаривала с людьми на улицах. Я запланировала уговорить людей устроить у себя дома «вечеринки», на которых я могла бы провести демонстрацию помады. К концу первого же дня мне удалось организовать 12 таких собраний. При мысли, что мне придется как-то заставить себя выступать перед всеми этими людьми, я цепенела от ужаса, но деваться уже было некуда.

Я находила клиентуру, просто открывая телефонную книгу и звоня совершенно незнакомым людям. Я работала по семь дней в неделю и за неделю проводила по пять демонстраций, а то и больше. Я обязательно перезванивала всем, кто взял у меня брошюры. Я обязательно выполняла все обещания. В иной вечер мне приходилось по четыре часа ехать на машине до места, где была запланирована презентация, а приехав, видеть, что никто на нее не пришел! Но мои друзья из «Нутримедикс» поддерживали меня и заряжали энтузиазмом. Продажи у меня росли из месяца в месяц, в результате чего я начала ощущать неведомое мне доселе чувство радости за свои достижения.

За успехи в торговле мне полагались поездки на конференции в Америку и Малайзию, и мне удалось взять с собой Роба. На Гавайях я выступила перед двухтысячной аудиторией с рассказом о своей жизни. Я рассказала этим людям, как я горжусь тем, чего мне удалось достичь. Как у официального банкрота, у меня конфисковали паспорт, то есть каждый раз перед загранпоездкой мне нужно было получать его заново, а по возвращении – сдавать обратно. Никто из моих спутников в этих путешествиях, наверно, не смог бы понять обуревавшие меня смешанные чувства, то есть полный восторг на конференциях и чувство горького унижения по возвращении домой.