Донна Деномм - 8 ключей к целостности, наполненной надеждой [Инструменты для исцеления от душевных ран]

Отличительным и сильным элементом патриархата было неуважение к женскому влиянию. К сожалению, отделившись от женского начала, человечество отказалось и от важной составляющей собственной природы. Истину можно отвергнуть и скрыть, но нельзя уничтожить; женственность не перестала существовать, она просто скрылась за невидимой, неуловимой (а иногда и весьма реальной) завесой. Великая Мать могла хранить молчание, но всегда весомо присутствовала. И время ее возвращения явно приближается.

В июне 2006 года я посетила семинар Divine Feminine («Божественной Женственности»), организованный всемирно известными устроительницами Кэролайн Мьюир [28] Caroline Muir. www.divine-feminine.com and www.carolinemuir.com. и доктором Джоан Хартфилд [29]. Обычно при организации и проведении таких семинаров я выступала больше не как участник, полностью погруженный в действо, а как человек, помогающий другим освоиться. На этот раз все было по-другому. Обнаружив родство душ именно с этой группой женщин, я спонтанно предложила спеть песню, воспевающую имена Богини, – и нежная мелодия свободно полилась через меня, причем я не испытывала ни малейшей сдержанности или застенчивости.

Жестокие раны, полученные в детстве, давно проанализированы и хранятся в самом нижнем ящике моего внутреннего мира. Я редко делюсь ужасными подробностями своей травмы. Чувствую, что другим такое бремя не вынести. И просто даю своему внутреннему ребенку возможность время от времени погоревать. Я знаю, что уделяла и ранам, и исцелению все внимание, в котором они нуждаются. Я не стыжусь. Не спрашиваю, почему я, а вместо этого испытываю странное принятие, ощущая более глубокий смысл, более глубокую цель. Мое прошлое – оно было мне дано, и воспоминания о нем останутся со мною. Я понимаю и принимаю это.

В этом женском собрании мы делимся друг с другом нежностью и заботой. В нашем священном пространстве безопасно просто «быть». Не нужно испытывать удовольствие или боль. Достаточно лишь отдавать и принимать – каждая создает сосуд безусловной любви для других и сама пребывает в аналогичном сосуде любви и поддержки подруг. Я видела преобразующую силу этого открытого космоса.

Удивительно, но слезы душат меня и в горле встает комок, когда я пытаюсь заявить, что готова к безмерной радости, любви. Я заслужила это. Это мое. Я действительно думаю, что верю в это, но все-таки что-то не дает мне радоваться безудержно, безоглядно, всецело предаться радости. Я могу осмыслить, но не могу воплотить это неуловимое чувство. И любовь, ну ладно… настоящая любовь все еще кажется мне недосягаемой.

Я ложусь, чтобы получать, ничего не боясь. Я знаю, время пришло, и чувствую себя готовой. В последний момент шаловливо бросаюсь за лакричной конфеткой, и в этом поступке наружу выглянуло мое детское «Я». Потом уютно устраиваюсь в этой ласковой утробе, источающей любовь и принятие, созданные милыми женщинами, и чувствую себя в безопасности. Нити наших даров сплетаются в прекрасный гобелен общих целей, который лежит подо мной как родильная пеленка. Я расслабленно вхожу в процесс, и сначала через меня проходит очень нежное и легкое физическое освобождение.

Внезапно мое тело заливает потоками физических ощущений, вызывающих судороги, которые исходят из глубины моего живота. Откуда-то из комнаты раздается леденящий кровь крик, и от беспокойства за того, кто кричит, меня на мгновение выталкивает из этой благости…

Я осознанно возвращаюсь в собственное тело и иду по энергетическому следу, который чувствую внутри себя. Отслеживаю, как он идет из глубины живота, движется через сердце, через горло вверх и наконец выскальзывает изо рта. О боже, этот ужасный крик издаю я!

Я же никогда не кричала. Я не могу кричать… Я уже пыталась.

Снова и снова. Снова и снова. Затем мне в руку кладут полотенце. Воспользуйся им. Мне разрешили кричать. Теперь делаю это осознанно, по собственному выбору. Кажется, я уже минут пять испускаю неистовые крики, так долго подавляемые и наконец нашедшие выход. Всплывает давнишнее ощущение, будто меня убивают; ко мне возвращается незамутненный ужас воспоминаний. Я вспоминаю, но страх не поглощает меня, потому что сквозь щелочки прищуренных глаз я все же вижу прекрасные женские лица, наблюдающие за мной, заботящиеся обо мне, поддерживающие меня. Они смотрят на меня с участием и любовью. «Со мной все хорошо», – говорю я и знаю, что это так.

Но это еще не все. Мое горло нежно поглаживают, чтобы облегчить крик, и это неожиданно вызывает мощный образ серой змеи. Он кажется мрачным и зловещим. Я чувствую, как змея с силой выскальзывает у меня из тела, выходит из рта… Может быть, это остатки детских воспоминаний о пенисе, засунутом в хрупкое горло маленькой девочки?

Мать на девять месяцев предоставила мне свое тело, чтобы выносить меня и произвести на свет. Но в тот день мое тело и душа были призваны к перерождению. У меня было шесть священных служительниц, которые помогли мне справиться с этими родами, и на следующий день пришла менструальная кровь: Божественный женский поток, очищающий и благословляющий те пути, которые когда-то были травмированы и стеснены, а теперь исцелились и стали свободны. Кровь, красная и чистая, живая и здоровая; восхитительно живая и здоровая. Этот естественный процесс воодушевил меня, связав меня с каждой из этих женщин в рамках обширного и безграничного сестринства. Переполненная чувством принадлежности, я написала стихотворение…