Павел Норвилло - Факторы эффективности взаимодействия руководителя с группой

Ещё отчётливее этот механизм проявляется в ведущей натуральное хозяйство общине, когда в ней появляется настолько умелый гончар или кузнец, что соседи полностью признают его превосходство. И, отказавшись от собственных попыток выпускать глиняную посуду или металлоизделия, предпочитают получать от умельца в готовом виде гораздо более качественную продукцию, предоставляя за неё продукты питания или, допустим, изделия из дерева, которые у них получаются лучше, чем у гончара. Так что у последнего появляется возможность всё меньше отвлекаться на разные «посторонние» занятия и всё больше времени посвящать совершенствованию своего мастерства. А на следующем этапе дети, внуки или более далёкие потомки такого человека, накопив достаточный объём специальных знаний и навыков, могут стать чистыми ремесленниками, которые выполняют только сравнительно ограниченный круг операций, но зато на недоступном для других уровне. Что позволяет им выменивать результаты своего труда на готовые плоды всех тех работ, в частности, на земле, которые некогда их предкам приходилось производить самостоятельно.

Возвращаясь же из этого небольшого исторического экскурса к современным товарно-денежным отношениям, остаётся лишь заметить, что, с точки зрения процесса, всякая профессиональная работа есть не что иное, как более или менее длинная цепь более или менее сложных операций. А значит, получая в результате своей работы деньги и приобретая на них необходимые для поддержания жизнедеятельности продукты и услуги, наш современник, как и его далёкие пращуры, по сути обменивает операции, выполненные самостоятельно, на результаты операций, выполненных кем-то ещё. Определённое различие состоит в том, что в патриархальной общине обменивающиеся обычно знали, результаты чьего именно труда они получают взамен. Тогда как современному человеку в большинстве случаев даже при желании невозможно установить, плодами чьих стараний он сейчас пользуется. Просто потому, что при поточно-автоматизированном производстве в каждом готовом изделии неразличимо суммируется труд очень многих людей (и только для отдельных деталей порой можно точно указать, кто их выточил или отлил).

Впрочем, на общий вывод эти нюансы никак не влияют, Как представляется, на фоне всего вышесказанного едва ли кто возьмётся спорить с тем, что участник обмена, предпринимая шаги, никак не вытекающие из стоящих перед ним целей, может достигать нужного ему результата лишь при том непременном условии, что выполняемые им операции имеют смысл в рамках какой-то другой деятельности. В этом случае он, завершив свою часть работы – а также, разумеется, если партнёру тоже удалось справиться со своими задачами , – может получить за неё в готовом виде результат тех операций, которые приближают его к собственному мотиву. И которые в отсутствие перспектив обмена пришлось бы выполнять самому либо искать путь к цели, не требующий умения выполнять данные операции.

Надо сказать, что в ряде социально-психологических концепций взаимодействие на основе вклада обозначается как «обмен подкреплениями» (см. напр., Homans, 1961). Но такая терминология выглядит не самой удачной. Ведь если брать исконно физиологическую трактовку «подкрепления» как объекта, удовлетворяющего некоторую биологическую потребность, то тогда объём понятия «взаимодействие в виде обмена вкладами» неоправданно сужается. Ибо случаи, когда участники получают непосредственно мотив, составляют лишь часть всех случаев взаимодействующего обмена. Можно рассуждать о том, меньшая это часть или большая, но всё равно практика показывает, что уже перспектива получения промежуточного и по сравнению с конечным мотивом второстепенного результата является достаточным поводом для завязывания отношений обмена.

Если же отвлечься от физиологии и считать «подкреплением» всякий объект/эффект, представляющий интерес для человека, то тогда сразу встаёт вопрос об отношении этого «интереса» к деятельности. Потому что если подкрепление никак не связано с мотивом или целями, то для продуктивного использования этого термина прежде становится необходимым объяснить, какой интерес может представлять для человека такое подкрепление. А если привлекающие участников обмена «подкрепления» перекрываются объёмами понятий «мотив» и «цель», то становится непонятным, в чём специфика подкрепления как термина и есть ли хоть какой-нибудь смысл в умножении числа далёких от чёткости дефиниций.

Хочется обратить внимание также на то, что отношения обмена, так сказать, ещё более равнодушны к мотивам их участников, чем отношения по поводу общей цели. Так что договорённости о мероприятиях разменного типа могут иметь место в том числе между прямо враждующими сторонами. И тем не менее такие явления, как перемирие, параллельный беспрепятственный вынос раненых с поля боя, обмен или выкуп пленных ещё до заключения мира, несомненно следует отнести к кооперативному взаимодействию. Потому что здесь налицо, во-первых, взаимная субъективная включённость в процесс отношений, а во-вторых, согласие удовлетворить по крайней мере ближайшие пожелания партнёра-противника.

Вот только в общем контексте ситуации шаг навстречу локальным интересам врага воспринимается не столько как его «подкрепление», но прежде всего как ещё один удар по нему. И весьма богатая военная история показывает, что, скажем, на перемирие идут в основном те, кто не уверен в своей способности одержать победу имеющимися силами и предпочитает сделать паузу, чтобы подтянуть подкрепления, снаряжение, боевые припасы и т. д. Напротив, сторона, и так обладающая решительным перевесом над противником, обычно просто добивает его, отклоняя все просьбы о приостановке военных действий и принимая только капитуляцию. Равным образом и на обмен пленными противники соглашаются лишь в ожидании того, что собственные ряды эта мера укрепит больше, чем вражеские. Стоит же одной из сторон посчитать, что её выигрыш будет гораздо меньше, и размен пленных не состоится (именно из таких соображений было отвергнуто предложение Парижской Коммуны обменять Л. О. Бланки на архиепископа).

Итак, кооперативно взаимодействовать, помогая партнёру в решении стоящих перед ним задач, могут в том числе люди, не имеющие общего мотива или цели и не входящие в одну группу или группировку. При этом участники сделки могут непосредственно подменять друг друга на каких-то операциях или предлагать своему визави интересующий того готовый продукт (возможно, тоже не изготовленный самостоятельно, а добытый через цепочку обменов). Но какую бы форму ни принимало то, что обменивается людьми к взаимной пользе, в основе этого процесса мы всегда найдём те или иные операции или отказ от выполнения определённых операций 8 8 * Как это имело место, например, в начале реформ Петра I, когда не желавшие бриться бояре за весомые денежные взносы могли сохранять свои бороды (но в конце концов посчитали такой обмен неравноценным). Что же касается упоминавшегося обмена пленными, то в этом случае стороны, очевидно, соглашаются взаимно обнулить те усилия, что потребовались для захвата своих противников живыми. *.