Райан Холидей - Стоицизм на каждый день. 366 размышлений о мудрости, воле и искусстве жить

Есть ясность и радость в том, чтобы видеть то, чего не видят другие, в том, чтобы находить изящество и гармонию там, где другие их упускают. Разве лучше смотреть на мир как на какое-то темное место?

Как трибуна, так и тюрьма – место, одно – возвышенное, другое – низкое. А свобода воли может быть сохранена неизменной, если ты хочешь сохранить ее неизменной как в том, так и в другом месте [41].

Стоики занимали в жизни разное положение. Одни были богаты – другие находились на самых нижних ступенях жесткой римской иерархии. Одни вели беззаботную жизнь: другим все давалось с неимоверным трудом. Это справедливо и для нас: все мы приходим к философии из разных слоев общества и даже в пределах одной жизни испытываем удачи и неудачи.

Однако в любых обстоятельствах, в невзгодах или в радости, по-настоящему есть только одно, что нам необходимо делать: сосредоточиться на том, что в нашей власти, а не на том, что от нас не зависит. Возможно, сейчас вы сражаетесь с тяготами, хотя несколько лет назад жили на широкую ногу, а всего через несколько дней, возможно, дела пойдут так хорошо, что успех станет бременем. Но одно останется неизменным – ваша свобода выбирать как в большом, так и в малом.

Кем бы мы ни были, где бы мы ни были – значение имеет наш выбор. В чем он? Как его оценить? Как его совершить? Жизнь задает нам эти вопросы вне зависимости от нашего положения. И как вы ответите на них?

Основоположения могут ли отмереть, если только не угаснут соответствующие им представления? А разжечь их снова – от тебя же зависит. ‹…› А обновление для тебя возможно – смотри только на вещи снова так, как уже начинал видеть их, – в этом обновление [42].

Выдалась пара плохих недель? Вы отошли от принципов и убеждений, которые вам дороги? Это совершенно нормально. Это бывает со всеми.

Именно это, видимо, произошло и с Марком Аврелием, – и, вероятно, поэтому он и написал такую фразу сам себе. Возможно, у него были проблемы с сенаторами или сложности с беспокойным сыном. Возможно, в этих ситуациях он потерял самообладание, впал в депрессию или прекратил контролировать себя. А кто бы поступил иначе?

Однако тут стоит напомнить: неважно, что случилось, неважно, каким разочаровывающим было наше поведение в прошлом, – сами принципы остались неизменными. Мы в любой момент можем вернуться и принять их. И то, что случилось вчера, и то, что случилось пять минут назад, – уже прошлое. Мы можем разжечь огонь заново и перезапустить все, что нам нравится.

Так почему бы не сделать это прямо сейчас?

…Cразу же как встанешь на заре, размышляй: «Чего мне недостает для неподверженности страстям? Чего – для невозмутимости? Кто такой я? Бренное тело ли, имущество ли, добрая слава ли? Ничто из этого. Но – что? Я живое существо, обладающее разумом». Каковы же требования к нему? Вновь и вновь обдумывай все содеянное тобой: «В чем преступил я относящееся к благоденствию? Что сделал недружественного, или необщественного, или недоброжелательного? Какой мною долг не исполнен во всем этом?» [43]

У многих успешных людей есть личный утренний ритуал. Для одних это медитация. Для других – тренировка. Многие ведут дневник – просто несколько страничек, куда записывают свои мысли, страхи, надежды. В этих случаях суть не столько в самой деятельности, сколько в ритуализированных размышлениях. Идея в том, чтобы потратить немного времени, чтобы заглянуть внутрь себя.

Такое использование времени стоики защищали больше, чем что-либо иное. Нам неизвестно, писал ли Марк Аврелий «Размышления» по утрам или по вечерам, но мы знаем: он выкраивал моменты тихого одиночества и делал записи не для кого-то, а для себя. Если вы ищете, с чего можно начать собственный ритуал, можете начать писать, подобно Марку Аврелию, или смотреть на список вопросов, как это делал Эпиктет.

Каждый день – и начните прямо сегодня! – задавайте себе сложные вопросы. Пусть философия и усердный труд поведут вас к лучшим ответам – каждым утром в течение всей жизни.

Буду теперь все время за собою наблюдать и проверять каждый мой день – дело весьма полезное. Оттого мы и становимся такими скверными, что никто не оглядывается на свою жизнь. О том, что придется делать, мы думаем, да и то редко, а о сделанном и не думаем, хотя как раз прошлое подает советы на будущее! [44]

В письме старшему брату Новату Сенека описал полезное упражнение, которое он позаимствовал у одного выдающегося философа. В конце каждого дня он задавал себе следующие вопросы: какую дурную привычку я сегодня обуздал? В чем я стал лучше? Были ли мои действия справедливыми? Как я могу стать еще лучше?

В начале или конце каждого дня стоик садился за дневник и проверял: что он делал, о чем он думал, что можно улучшить. Из-за этого «Размышления» Марка Аврелия – в какой-то степени малопонятная книга: она предназначалась не для публики, а для самого себя. Запись стоических упражнений была и продолжает оставаться своего рода формой их реализации – как это может быть с повторением молитвы или гимна.

Ведите дневник – вне зависимости от того, хранится ли он в компьютере или в маленьком блокнотике. Находите время, чтобы осознанно вспомнить события предыдущего дня. Будьте неколебимы в своих оценках.

Обратите внимание, что позволяло вам чувствовать себя счастливым, а что отвлекало. Сформулируйте, над чем вам хотелось бы еще поработать, или запишите цитаты, которые вам понравились. Приложив усилия для записи таких мыслей, вы с меньшей вероятностью их забудете. Дополнительный бонус: вам будет удобно отслеживать прогресс.

Посмотрим теперь на людей зажиточных. Насколько часто им случается походить на небогатых! Отправляясь в далекие путешествия, они вынуждены ограничиваться небольшим багажом, а иногда, особенно если нужно ускорить путь, приходится отказаться и от свиты, отправив восвояси толпу провожатых. Много ли из своего имущества они берут с собой, отправляясь на службу? [45]

Писатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд часто приукрашивал в своих произведениях (вроде «Великого Гэтсби») образ жизни богатых и знаменитых людей. Один из рассказов он начал строками, ставшими классическими: «Позвольте же мне рассказать вам о самых богатых. Они отличаются от нас с вами» [46]. Через несколько лет после публикации рассказа друг Фицджеральда Эрнест Хемингуэй поддразнил его: «Да, у них денег больше» [47].