Алексей Алнашев - Древо жизни. Том 1

– То, что я увидел угрозу себе и своей жизни в реальном мире во плоти.

– Какую ты увидел угрозу? – удивленно спрашивает бабуля.

– Не знаю, – растерянно говорю я. – Мне там страшно.

– А отчего тебе в реальном мире стало страшно? – любопытствует баба Гуля.

– Та м то, чего боятся родители.

– А что это такое? – не дает мне возможность сбежать бабуля.

– Это яркая, веселая, своя жизнь. Ее боятся взрослые. А я боюсь того, что она меня к себе тянет, но я сам там ничего не могу делать. Я там обездвижен, как в вакууме. Я там, словно в какой-то пустоте, хотя я чувствую, что она мне как раз родная, но я очень сильно ее боюсь.

– Дак что это такое? И чего оно тебя так сильно пугает? – возмущается баба Гуля.

– Это любовь. Та м тепло, светло, радостно. Та м все нежное и ласковое. Та м нет насилия и давления. Та м нет контроля. Та м нет места боли. И когда я туда попадаю, то у меня душу рвет на части, что я ничего не понимаю, что со мной происходит. И я не знаю, что мне делать.

– А самому-то туда хочется? – давит на меня баба Гуля.

– Да, – в слезах да в соплях отвечаю я бабуле.

– И что ты тогда туда не идешь раз там так сладко?! – возмущенно говорит баба Гуля.

Тут у меня перехватывает грудь, словно кто-то перетягивает ее удавкой, и я еле слышно проговариваю сквозь боль:

– Меня что-то держит в этом миру.

– А что держит? – не ослабляет свой натиск баба Гуля.

– Мысли… что такого не бывает… что это просто сон… что это мне приснилось, и я скоро проснусь… и окажусь в обычных условиях своей жизни.

– Сбежал-таки! – улыбаясь, проговаривает бабуля. Да интригует меня, когда я сбежал с реального мира в клетку: И что же такое страшное в этом реальном мире, что ты бежишь от него без оглядки?

Я усмехаюсь и с легкостью говорю:

– Ничего там страшного нет, а, наоборот, заманчиво. А вот то, что меня что-то не пускает туда. Это да. И именно оно меня пугает, а не то, что есть в реальном мире.

– И что же такое в тебе сидит да тебя в реальный мир не пускает? – усмехается баба Гуля.

Да этим меня задевает до глубины души, и я выкрикиваю:

– Боль!!! Боль!! Боль, которую мне насадили родители! Сделав меня беспомощным! Да держат меня они!! Они меня не пускают в реальный мир!!! Они меня заставляют остаться в клетке, потому что им так удобно, а не мне.

– Ого! – проговаривает бабуля от неожиданности в моем ответе. – А как могут тебя держать Матушка и Батюшка в клетке, когда тебя природа обрезает связь с Матушкой и Батюшкой в начале полового созревания?

– Мыслями, что я еще маленький, что я еще ничего не знаю, что я еще ничего не могу в этой жизни… И тому подобное.

– По-другому говоря, взяв ответственность за жизнь дитя и проявляя к дитя жалость? Так?

– Да.

– Дак получается, что дитя в начале полового созревания, когда природа обрезает его привязки к силе, своего дитя держат Матушка и Батюшка и не пускают в реальный мир? А не само дитя уходит из реальности, когда ему дается новый шанс вернуться к своей жизни?

– Да.

– А чего ты боишься при этом?

– Что мама и папа без меня умрут, ведь в реальном мире их нет.

– По-другому говоря, дитя берет ответственность за жизнь Матушки и Батюшки. Так?

– Да.

– А что тебе душу разрывает, когда ты в реальный мир окунаешься?

– Боль!.. Она рвет мне душу…

– Какая боль?

– … которую я получил, став рабом, маминой и папиной игрушкой.

– Интересно говоришь, – заинтриговывается баба Гуля и ведет меня дальше: А чего тогда воюешь с Матушкой, Батюшкой да взрослыми?

– Мщу им за то, что я не могу вернуться к той жизни, которую я видел в реальном мире. Та м Благодать! Та м то, что я с раннего детства ищу в родительской семье. Та м та любовь, которую я хочу получить от мамы и папы. Та м то, к чему я их веду. И к чему я иду сам.

– Вот так мы и не пользуемся шансом стать самим собой, который дается нам при жизни. Да не даем воспользоваться им другим.

А в старину в этот период для детей проводят обряд на определение своей семьи и готовят дитя к созданию своей полной семьи. Семьи – со своей половинкой и детьми, как минимум с шестерыми… Да еще со стариками, хранителями мудрости Земной… И этот обряд проходит как минимум месяц, а максимум три месяца в девственном лесу, где человеческая рука и мысль лес не тронула… Да-а-а. Это так, сынок.

После этих слов бабуля замолкает, а меня начинает мучить любопытство:

– А что это за обряд такой на определение своей семьи?

– Об этом мы поговорим в другой раз, а сейчас достаточно того, что мы разобрали.

И баба Гуля погружается в себя.

А я начинаю просматривать, какого лешего я не воспользовался возможностью остаться в реальном мире? На что баба Гуля мне проговаривает:

– Сынок, не мучай себя. Этот шанс дается тем, кто уже в детстве освободился от той боли, которую набрал в прошлых воплощениях, чтобы дитя могло создать новую семью в реальном мире. А у тебя не получилось освободиться от боли в детстве. Так?

– Да.

– Тогда и не мучай себя. У тебя есть шанс самому прийти в реальный мир осознанно, уже зная, что реальный мир есть на самом деле. Это тебе в начале твоего полового созревания твой пол сделал метку для того, чтобы ты не отчаивался, а твердо шел к нему и не поддавался лукавому. Да не слушал в себе чужеродных, а шел на очищение себя от разрушительного. Да возвращал себе то, с чем ты пришел на этот Белый Свет. Да осознанно применял это в творении своей жизни. А очищение от зла в тебе и применение того, с чем ты пришел на этот Белый Свет, в построении своей жизни и выведет тебя в реальность. А это и есть – путь в мир реальности во плоти.

Проговаривает это баба Гуля и идет дальше косить, а я просматриваю, в чем у меня произошел затык, что я не заметил шанс, перехода в реальный мир во плоти.

В этот день с самого рассвета до обеда я, деда Коля, баба Соня, баба Аня, баба Гуля и тетя Наиля под песнь жизни бабы Ани косим траву. Деда Коля показывает мне, как они косят траву без устали: запуская в себе движение от бедра или от колена. Так руки не устают, а, наоборот, наливаются силой. Как я осваиваю это движение косьбы травы, так замечаю, что солнышко уже не на шутку палит, словно нас от чего-то огораживает. С лугов на берег пруда сгоняет.

Мы идем в тенек под деревья попотчевать. А там парит не меньше того, что солнышко жарит на открытой земле. У нас возникает впечатление, что природа из нас готовит какое-то деликатесное блюдо, где на солнышке поджаривает, а в тени выпаривает. Да так, что мы сами переворачиваемся, да подставляем ему свои бока, которые еще не готовы. А те места, которые дошли до полной кондиции, прячем, чтобы не сгореть. Фантастика. И я не выдерживаю, да предлагаю: