Екатерина Минаева - Ментальный дихлофос, или Как избавить голову от тараканов

В норме лептин контролирует аппетит таким образом, что человек, пополнивший запасы питательных веществ, теряет чувство голода и испытывает к еде отвращение. Нарушение лептинного механизма приводит к тому, что человек испытывает желание съесть что-нибудь постоянно, вне зависимости от сытости. В 90-х годах Джеффри Фридман с коллегами открыл способ влиять на ген ожирения и перепрограммировать его. Были разработаны препараты, блокирующие этот ген и помогающие синтезу лептина. Эксперименты демонстрировали отличный эффект. Фридман готовился к Нобелевской премии.

Однако через короткое время большая часть “излеченных” начала возвращаться к прежнему аппетиту и набирать вес. Даже когда участки с геном ОБ пытались совсем удалить, его функцию брали на себя другие гены... ”*

“Журнал “Эгоист generation” №4(44), апр. 2005, стр. 16

Гены у наших волко-деток были совершенно человеческие, ибо являлись они отпрысками самой обычной человеческой пары, но ведь отчего-то они не смогли стать людьми!? Да, роль генов действительно переоценена, однако что же делает человека человеком и о каком таком “руководстве” идёт речь в вышеупомянутой статье?

Тут надо бы разобраться поподробнее. Развитие человека происходит согласно временным периодам-ступенечкам - одолев одну, тут же оказываемся на следующей. Основные ступеньки развития у нас располагаются в районе детства, включая в себя загадочный, но невероятно значимый внутриутробный период.

Этим периодом-то и занимался замечательный и уникальный в своем роде специалист - Станислав Гроф. Он ставил эксперименты с ЛСД и родил идею холотропного дыхания, а всё для чего? Для того, чтобы человек, введённый в состояние изменённого сознания, мог вновь пройти опыт пребывания, в частности, в материнском животе. Гроф экспериментально доказал, что сознание эмбриона едино с сознанием Вселенной. Но сознания в привычном нам смысле, как способности логикой и словом объяснять для себя происходящее, у эмбриона нет, просто он чувственно, энергетически един со всем миром.

Внутриутробный период - это вообще магия какая-то, всё и ничего одновременно. Ребёнок физически видит лишь стенки матки, а духовным зрением созерцает весь мир. Что это, если не ясновидение в крайней, абсолютной форме? Смысл всех мыслей и слов окружающих ребёнка людей доходит до него на чувственном уровне. Так же ребёнок отличает своих от чужих, значимых - от незначимых.

И в этот же период ребёнок внутри себя начинает выстраивать некие программки-образцы. Если ребёнок уже в животике матерью и отцом любим, то он этих программок строить не будет, так как состояние “любимости”, безусловного его приятия родителями для ребёнка естественно, зато состояния нелюбимости и неприятия - это экзистенциальный шок, под который приходящая в мир душа будет вынуждена подстроиться, что-то изменив.

Ведь если на улице дождь и холод, то мы не идём туда в майке и шортах -обязательно наденем куртку и прихватим зонт. И это нормально, мы подстраиваемся под некомфортные условия зачастую рефлекторно, не давая работы уму. А если будем долго думать, либо из дома так и не выйдем, либо промокнем так, что простуда будет обеспечена. А кому это надо? Правильно, никому.

Вот и ребёночку нашему внутриутробному тоже не надо. Поэтому он торопится подстроиться, принять новые условия игры. Зонт и куртка для нас - это защита, а у ребёнка аналогов нет, поэтому он вынужден их создать. И ум его выбирает себе подходящую программку из коллективного бессознательного, реализуя которую ребёнок будет максимально защищён от самого факта нелюбви и ее проявлений.

Скорее всего, в этот образец заложится идея о неважности чьей бы то ни было любви и о значимости собственного внутреннего мира, или стремление к высшему как к источнику любви и приятия. Что ещё... Стремление искать любви в единстве, при котором если не любит один, так полюбит другой... Вариантов много, но высшее Я ребенка знает, какой образец сможет наилучшим образом защитить человечка, который пришел на землю с определенным типом психики, «заточенным» под определенную задачу воплощения. После рождения ребёнка созданный им в утробе образец станет основной жизненной ролью, которую человек будет играть автоматически, пока не осознает и не изменит этот образец.

В утробе человечек может испытать не только нелюбовь и полное неприятие, но и неприятие своего пола. Часто ведь ждут девочку, а рождается мальчик, и наоборот. Здесь образец будет крутиться вокруг половой принадлежности, вплоть до нетрадиционных ориентаций и транссексуальности.

А если родители или другие родственники испытывали сильный страх за жизнь эмбриона, то у человека могут проявиться суицидальные или ипохондрические

образцы.

Но самое, наверное, важное утверждение насчёт образцов - это: чем более сильный и значимый душевный дискомфорт испытывает ребёнок на той или иной стадии своего развития, тем больше времени и жизненных сил потребуется взрослому уже человеку для отыгрывания роли, навязанной ему этим образцом.Он и не захочет, но в определённых ситуациях будет себя вести строго определённым образом, и ни шагу в сторону.

Не меньшее значение для развития и самой жизни человека, чем образцы, полученные человеком внутри утробы матери, имеют и защитные образцы, которые закладываются у ребёнка в течение первых шести-семи лет жизни.Если в этот период родители надолго отдавали ребёнка из дома, пусть даже доброй бабушке, если унижали ребёнка, если регулярно подчёркивали его незначимость или навязчивость, то у него непременно должны были сложиться образцы, которые в разной степени влияют на его дальнейшую жизнь.

В моей жизни было так. Родители, которые не хотели отдавать меня в ясли, решили, что лучше будет мне пожить пару лет у бабушки в другом городе. Вы, возможно, помните, как в советские времена было строго со сроками декретных отпусков - сиди с дитём до года, а потом иди, трудись. Логика в том, чтоб отдать меня бабушке, была хорошая - это лучше, чем ясли с чужими тётками-воспитательницами, а про образцы и их последствия люди того времени и слыхом не слыхивали.

В глазах ребёнка эта ситуация выглядит иначе - меня бросили, я не нужна, меня не любят. Мама и папа, конечно, приезжали в выходные, но, по-моему, это только усугубило проблему. Одно дело пережить катастрофу ненужности родителям однажды, и совсем другое дело переживать её с регулярностью раз в неделю. По случаю всей этой ситуации я построила зависимый образец. Буквально до недавнего времени я вцеплялась в близкого мне человека, как говорится, когтями и зубами, а его уход, даже временный, рассматривала как личную трагедию. И пока сознательно этот образец не трансформировала - мучилась сама и мучила ближних.