Ошо - Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 1

Так что когда поедешь назад, пусть они сначала выбросят все из себя. И помни, что это родители из Германии, поэтому весь процесс будет длиться у них дольше, чем у родителя Будды! Слушай молча. Не злись. Оставайся медитативным, спокойным и тихим, и твое спокойствие трансформирует их. Если ты по-настоящему хочешь им помочь...

Каждый саньясин должен хотеть помочь своим родителям — потому что они подарили вам рождение. Так или иначе, они вас воспитали — воспитали, как могли, ничто другое было просто невозможно. Все, что могли, они сделали, и они делали это для вашего блага. Оказалось это благом или нет — уже другой вопрос, но их намерения были благими. Так что, когда поедешь обратно, помни о том, чтобы помочь им.

Последний вопрос:

Ошо,

Ты никогда не устаешь от нас и от нашей глупости?

Скорее мне это нравится! Более того, я должен что-то делать, а это единственная вещь, которую можно продолжать делать бесконечно, вечно.

Иисус заскучал и пошел к своему отцу Богу.

— Пап, дай мне какое-нибудь занятие — мне скучно! — говорит он.

— Возьми пилку и отполируй вершины Гималаев! — отвечает Бог.

Спустя семь тысяч лет Иисус снова возвращается.

— А что мне теперь делать? — опять спрашивает он Бога.

Бог дает ему ложку и велит вычерпать всю воду из Индийского океана. Спустя семь тысяч лет он приходит снова.

— Сделано... а что теперь? — спрашивает он Бога.

Уставший Бог смотрит на него и говорит:

— Послушай, Иисус, ступай на Землю и убеди людей любить друг друга — это займет тебя навечно!

Я не священник, и я не исполняю долг. А иначе не мудрено заскучать и устать. Для меня это радость! Это моя любовь!

Папа ремонтирует свою летнюю резиденцию Кастель Гандольфо. Когда работа закончена, он приходит посмотреть на результат вместе с главным мастером. Все прекрасно.

Когда он входит в спальню, мастер, делая последний штрих, вешает над кроватью прекрасный античный крест двенадцатого века.

— Ах, нет-нет-нет, сын мой! — восклицает Папа. — Я уже говорил тебе, что здесь ничего не должно напоминать мне о работе!

Для меня это не работа. Для меня это радость, игра. Я действительно получаю от этого удовольствие!

Русский космонавт возвращается из своего космического путешествия. Его принимает Брежнев:

— Скажи мне правду, товарищ. Ты встретил там Бога?

— Если Вам нужна правда — то да, я нашел его! — отвечает космонавт.

— Так я и думал, — говорит Брежнев, — только пообещай мне больше никому этого не рассказывать.

Спустя несколько месяцев того же самого космонавта принимает Папа. Когда они остаются наедине, Папа шепотом спрашивает:

А теперь, сын мой, пожалуйста, скажи мне — ты встретил там Бога?

Сдерживая данное обещание, космонавт отвечает:

— Нет, к сожалению, нет, Ваша Святость.

— Так я и думал, — с грустью говорит Папа. — Послушай, только пообещай мне, что больше никому этого не скажешь!

Достаточно на сегодня.

Первый вопрос:

Ошо,

Пожалуйста, расскажи о таких людях, как Бертольд Брехт — он отвергает религию и духовность, но, тем не менее, его мощная творческая любовь сияет как гневный свет в двадцатом веке.

Тим Грин, религия в результате своей многовековой истории стала ассоциироваться с жизнеотрицающим подходом, а жизнеотрицающий подход не может быть творческим, это очевидно, он по самой своей сути теряет способность быть творческим. Творчество нуждается в жизнеутверждающей философии, для творчества необходимо много любви, а так называемые религии всегда учили людей отвергать жизнь, избегать жизни. Они были против жизни.

По этой причине ни одного творческого человека не могут интересовать такие религии. Если он заинтересуется ими, то утратит свой творческий потенциал, если же он хочет оставаться творческим, ему придется пожертвовать своей религиозностью. Религии ни оставили другого выбора. В результате только нетворческие люди интересуются религией.

Я сейчас не говорю о Гаутаме Будде, Лао-цзы, Заратустре, Иисусе, Магомете, Махавире, Кришне, Кабире, Нанаке — оставим в стороне эти несколько имен. Они невероятно созидательны, это поэты существования. Они гораздо более великие поэты, чем ваши так называемые поэты, вся их жизнь — поэзия. Они великие музыканты. Возможно, они никогда не играли ни на каких музыкальных инструментах, но их сердца исполнены гармонии, музыки, мелодии. Само их сердцебиение — это ритм, музыка. Их жизнь — это танец, песня, празднование. Поэтому, пожалуйста, оставьте в стороне этих нескольких людей.

Но религии не имеют к ним никакого отношения. Христианство, индуизм, джайнизм, буддизм, мусульманство — эти организованные религии не имеют никакого отношения к своим основателям. Если вы всмотритесь вглубь, если вы поразмышляете над этим вопросом, то будете удивлены. Вот что я заметил: людям, называющим себя христианами, нет никакого дела до Христа и до его послания — по сути, они против всего того, на чем настаивал Иисус и за что он пожертвовал своей жизнью. Те, кто называет себя индуистами, не имеют никакого отношения к Кришне. Хотя они и поклоняются ему, это поклонение ничего не меняет в их жизни. Они не научились тому искусству, которое олицетворяет Кришна, — в действительности, они истолковали Кришну в соответствии со своими собственными представлениями. Так же обстоят дела и с буддистами, и с джайнами, и с другими религиями: все они пошли против своих первооснователей. Они пали жертвами священников — а священники не имеют абсолютно никакого отношения к религии.

Священники и политики состоят в заговоре, чтобы эксплуатировать людей, а лучший способ эксплуатировать людей — это разрушить их разум. Конечно, такие люди, как Бертольд Брехт, не могут поддерживать подобные религии. Эти религии поработили человечество. Они не помогают людям быть свободными, независимыми, быть самими собой — напротив, они низводят их до состояния рабов. Под именем религии они создали великие тюрьмы. И у них очень ловкая стратегия — очень ловкая, очень хитрая. Все религии по всему миру используют одну и ту же базовую стратегию.

Первый и самый фундаментальный принцип этой стратегии: разрушить в людях любовь к жизни, любовь к радости, любовь к празднованию. Как только корни людей оказываются отрезаны от существования, они начинают сжиматься и замыкаться в себе, они лишаются источников питания. Все их существо становится отравленным.

Они не могут по-настоящему сбежать от жизни — никто не может по-настоящему сбежать от жизни. Даже те, кто сбегает в горы, вынуждены быть зависимыми от тех людей, которые работают в миру. Никто не может по-настоящему сбежать от жизни. Те, кто ушел в монастыри, зависят от тех людей, который живут за их пределами, они зависят от их поддержки.