Элдерсон Дуг - Хранители откровений. Странствия во имя коренных американцев и Земли

Мой дух носило ветром по просторам Невады, вместе с песком он просачивался в трещины, проникал в кроличьи норы словно койот. Меня пьянили красота и ароматы диких пустынных цветов. Я нашел грубый самородок бирюзы и изящный каменный скребок, оставшийся здесь от шошонов. Эта «свалка» была прибежищем для неспокойной души. Другие участники группы переживали примерно те же чувства. Наши сердца слились с мощной, величественной красотой этой земли. Это как-то по-особому сплотило нас.

Каждый раз мы останавливались на ночлег прямо у дороги, и обычно после того, как смеркалось, по шоссе проезжало всего несколько машин. Мы развлекались, как могли — пели песни, рассказывали истории, анекдоты, играли во что-нибудь или же бродили вокруг лагеря в поисках лучшего места для созерцания заката и рождения звезд в небе. Иногда в ходе таких прогулок по окрестностям мы находили петроглифы — высеченные на скалах рисунки. На одном из них были изображены древние индейцы, загоняющие диких животных в корраль [8] Огороженное место, загон для скота. . Бесконечно странно то, что коренное население выдавили из этих земель больше ста лет назад, и все для того, чтобы земля оставалась буквально заброшенной.

В диких условиях невадской природы мы начали лучше приспосабливаться к суровым обстоятельствам кочевой жизни. Мозоли и раны залечились. Кожа меняла цвет от обожженного красного к мягкому и естественному коричневому. Даже Джо — такой хрупкий и бледный в самом начале пути, что мы даже опасались брать его с собой — теперь стал смуглым бородатым юношей. И выглядел он очень здоровым. Когда мы были в Калифорнии, многие пытались отговорить Джо идти с нами дальше из-за сильных солнечных ожогов на его руках и ногах: мы опасались, что состояние его ухудшится, и он может получить серьезный тепловой удар. Он упорно отказывался слушать нас и не позволял осматривать свои ожоги, однако стал укрывать одеждой пораженные места и применял лечебные мази. Через несколько дней кожа его восстановилась. В общем, никто из нас не ожидал от него такой стойкости.

В конце невадской части пути мы получили первый положительный результат. Один из членов группы позвонил своему другу в Калифорнию и выяснил, что косвенное участие Ворона в этом шествии помогло этому активисту АИДа обрести доверие по отношению к не-индейцам. Некоторые его друзья из среды индейцев также стали более открытыми по отношению к другим. Я с самого начала надеялся, что наш поход вызовет подобную положительную цепную реакцию.

Вскоре мы вступили на подлинно индейские земли, включая крупнейшую резервацию — резервацию индейцев навахо. Я лелеял надежду на то, что удача будет благоволить нам и дальше, и люди смогут правильно понять наше мирное послание.

Мы разбили лагерь на севере индейской резервации племени южных паютов, или кайбаб, в Аризоне, любуясь ореолом из ярко-рыжих и сиреневых лучей закатного солнца. Кайбаб, родственники южного паютского народа, берут свою историю от древних культур пустынников, обитавших на этих землях десятки тысяч лет назад. Они были известны под именем кайбаб в течение, должно быть, последних нескольких тысяч лет, с тех самых пор, когда паюты поселились на плато Кайбаб. Само слово кайбаб значит на языке паютов «Лежащая гора». Несколькими месяцами раньше я отправил письмо женщине-старейшине этого племени, но так и не получил ответа. Но она ждала нашего приезда, и когда мы, наконец, появились на пороге ее селения, она щедро приготовила обед из того, что было, и мы разделили его со многими семьями этой деревушки. Трудно передать на словах, как тепло и уютно было сидеть с ними у потрескивающего огня.

Паютский старец по имени Дэн Буллет с трепетным вдохновением поведал нам историю о трех паютах, оказавшихся на грани смерти от жажды в долгом путешествии по пустыне, хотя они и знали, как выживать в условиях дикой природы.

— Раньше путешествовать было совсем не так легко, — подытожил он. В конце вечера он достал из кармана четыре скомканных доллара и протянул мне, сказав, что это его вклад в наше дело. Я принял его жертву, и в ответ подарил футболку — одну из тех, которые носили мы.

Раньше численность паютов была значительно больше, и они заселяли земли на юго-западе. Сегодня же здесь осталось всего около двухсот человек, или тридцать семей. Они не хотят повторять печальный опыт других резерваций, и поэтому здесь строго-настрого запрещен алкоголь, хотя фактически следить за соблюдением этого внутреннего закона здесь некому, если не считать одного-единственного племенного полицейского.

Однако на следующее утро перед рассветом стало очевидно, что закон этот легко нарушить. Меня разбудили три пьяных паюта, требовавших подвезти их до шоссе. Я вежливо отказал им, так как никто из наших еще не проснулся, и многие спали в машинах. Если уж мы смогли пройти тысячи миль, им ничего не стоит пройти всего пару миль до лавки, и не обязательно было будить при этом весь лагерь. Они неохотно отстали от меня и пошли прочь, громко ругаясь. Алкоголизм среди индейцев — хроническое явление, и больше всего мы опасались проблем, связанных именно с этим.

После полудня мы пошли на прогулку по «учебной» тропе, и нашли множество индейских петроглифов. Там было изображение орла, высеченное в камне, и оно сильно напоминало такое же изображение, выгравированное на медном нагруднике, найденном в кургане близ Таллахасси. Меня всегда интриговали подобные совпадения культур, разделенных многими тысячами миль друг от друга.

Мы двигались по шоссе 389 на восток, и внезапное появление индейца на красной запыленной спортивной машине, шумно пронесшейся мимо нас, вернуло нас в настоящее. Он затормозил перед нашей колонной и, пытаясь перекричать рычащий мотор, невнятно проревел что-то вроде: «Давно я не видел столько белых сразу! Сейчас я сгоняю за своими друзьями в Туба Сити, и мы вернемся за вами. Вот увидите!» Полилась жаркая ругань, и успокоился он только тогда, когда к нам присоединились пятнадцать паютских школьников со своими родителями. Тогда он резко тронулся с места, и гравий полетел из-под колес его спортивного монстра.

Подростки гордо несли священные символы впереди колонны, сменяя друг друга по очереди. Водители проезжавших мимо машин сигналили нам и махали руками. Молодежь улыбалась, гордо задирая носы. Я бы хотел, чтобы они прошли с нами до самого конца.

Подростки-паюты рассказали о том, как им приходится бороться с сегрегацией в школьных автобусах, и о том, что на уроках биологии они отказались изучать анатомию на примере скелета одного из паютов. После продолжительной борьбы старейшинам удалось получить этот скелет и захоронить его по всем традициям, но проблема дискриминации в автобусах оставалась актуальной и по сей день.