Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I

Ибо еще долгое время после того, как индивид обрел частичную свободу, стал нравственным существом, способным к сознательному саморазвитию, живущим глубокой внутренней жизнью, стремящимся к духовному прогрессу, общество продолжает опираться на внешние методы, оставаясь механически функционирующей, материальной и экономической организацией, занятой больше поддержанием устойчивого порядка и самосохранением, чем динамичным ростом и самосовершенствованием. Величайшей победой, достигнутой в настоящее время прогрессивно мыслящим индивидом над полусознательным и ригидным обществом, является обретенная им при помощи своей разумной воли способность заставить и общество тоже мыслить, стать открытым для идей социальной справедливости и добродетели, общественного сочувствия и взаимного сострадания, полагаться в своих суждениях об организации общественного устройства на силу разума, а не на слепые обычаи, и рассматривать ментальное и нравственное одобрение образующих его индивидов как один из главных элементов, по крайней мере, в оценке своих законов. Благодаря этому общественный разум обретает сейчас возможность, по крайней мере, в идеале, считать скорее свет, чем силу, основой для принятия своих решений, и нравственное развитие, а не возмездие или принуждение – задачей своих исправительных учреждений. Величайшее будущее торжество мыслителя наступит тогда, когда он сможет убедить как отдельного индивида, так и общество в целом в том, что они должны основывать свои взаимоотношения в жизни, а также единство и стабильность на свободном и гармоничном согласии и взаимоуважении и научиться формировать внешнюю жизнь или управлять ею с помощью внутренней истины, а не притеснять внутренний дух тиранией внешних форм и структур.

Но даже и этот уже достигнутый им успех пока остается скорее потенциально возможным, чем реальным достижением. Ибо пока по-прежнему сохраняются дисгармония и расхождение между нравственным законом индивида и законом его нужд и желаний, между нравственным законом, предлагаемым обществу, и витально-физическими потребностями, желаниями, обычаями, предрассудками, интересами и пристрастиями касты, клана, религиозной общины, общества, нации. Моралист тщетно пытается возвести свой нравственный идеал в абсолютный закон и призывает всех быть верными этому идеалу, невзирая на последствия. Нужды и желания индивида представляются ему необоснованными, если они вступают в противоречие с моральным законом, а социальный закон он игнорирует, если этот закон противоречит его чувству справедливости и отвергается его совестью. С его точки зрения идеальное решение моральной проблемы для индивида заключается в том, чтобы не питать никаких желаний и не предъявлять никаких требований, которые не согласуются с понятиями любви, истины и справедливости. Он требует от общества или нации, чтобы они пренебрегли всем, даже собственной безопасностью и жизненно важными интересами, когда речь идет о торжестве истины, справедливости, человечности и о высшем благе людей.

Ни один индивид не достигает таких высот, разве только в отдельные вдохновенные моменты своей жизни; ни одно из созданных доныне обществ не удовлетворяет этому идеалу. А при существующем нравственном состоянии общества и уровне человеческого развития, пожалуй, никто и не способен или не смог бы удовлетворять ему. Сама Природа не допустит этого, ибо она знает, что этого быть не должно. Первая причина – в том, что наши нравственные идеалы сами по себе большей частью являются несовершенными, невежественными и произвольными, представляя собой, скорее, умственные построения, чем выражение вечных истин духа. Авторитарные и догматичные, они утверждают теоретически определенные абсолютные принципы, однако на практике любая из существующих систем нравственных ценностей либо оказывается неприменимой в реальной жизни, либо постоянно расходится с совершенными нормами морали, которая провозглашается в качестве идеала. Если наша этическая система представляет собой компромисс или относительные нормы морали, временно заменяющие высший идеал, она тем самым дает принципиальное оправдание и дальнейшим выхолащивающим ее компромиссам, которые общество и индивид спешат заключить с нею. Если же она настаивает с бескомпромиссным упорством на абсолютной любви, справедливости, добродетельности, она выходит за пределы человеческих возможностей и ее, хотя и превозносят на словах, на практике игнорируют. Мало того, оказывается, что она не принимает во внимание другие элементы человеческой природы, которые столь же настойчиво стремятся к собственному утверждению, но отказываются ограничивать себя рамками моральной догмы. Ведь так же как индивидуальный закон желания содержит в себе бесценные элементы бесконечного целого, которые должны быть защищены от тирании всеподчиняющей социальной идеи, так и естественные побуждения, присущие человеку от природы – как индивидуальному, так и коллективному существу содержат в себе бесценные элементы, выходящие за пределы любой изобретенной до сих пор этической формулы и, тем не менее, являющиеся необходимыми для достижения полноты и гармонии высшего божественного совершенства.

Более того, абсолютная любовь, абсолютная справедливость, абсолютное благоразумие в тех формах, в каких их применяет неразумное и несовершенное человечество, легко оказываются противоречащими друг другу принципами. Справедливость часто требует совершения того, к чему питает отвращение любовь. Благоразумие, бесстрастно исследуя факты природы и человеческих взаимоотношений в поиске удовлетворительных норм или правил поведения, не способно принять без поправок ни власти абсолютной справедливости, ни власти абсолютной любви. И в самом деле, абсолютная справедливость человека в реальной жизни легко превращается в торжествующую несправедливость; ибо его ум, односторонний и жесткий в своих построениях, предлагает одностороннюю, частичную и строгую схему или формулу, претендуя на то, что она является всеобъемлющей и абсолютной, а потом пытается навязать ее жизни, игнорируя пластичность и многообразие бытия, и более тонкую истину вещей. Все наши нормы и правила при попытке применить их в действии либо оказываются шаткими строениями, раскачивающимися на волнах компромиссов, либо терпят крах по причине собственной ограниченности и негибкости. Человечество переходит от одних идеалов к другим; оно следует зигзагообразным путем, движимое противоречивыми потребностями, запросами и притязаниями, и в целом, скорее, инстинктивно вырабатывает в себе то, что предназначено Природой – но с большим расточительством сил и большими страданиями, чем то, чего желает или что считает правильным оно само, или то, что требует свыше от воплощенного духа высочайший свет.